Книга Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нюра бросилась на стул и, закрыв лицо руками, расплакалась.
– Ах, боже мой! Что с тобой? Что случилось?
Мария Ивановна испуганно заглядывала в лицо дочери, трясла её за плечи:
– Да говори же! Я ведь ничего не понимаю! Что случилось?
Нюра сбивчиво рассказала про стихи, про насмешки ребят.
– А ты сама хвалила! Нарочно хвалила… И теперь все меня глупой считают… – всхлипывая, повторяла она.
Мария Ивановна гневно закричала на дочь:
– Перестань! Сию же минуту перестань!.. Они тебе завидуют! Понимаешь ли ты? За-ви-ду-ют!
Слёзы Нюры высохли. Она с изумлением глядела на мать.
Мария Ивановна презрительно сжала губы, сузила зеленоватые глаза и ещё раз повторила:
– Завидуют!
У Севы болело горло. Он уже три недели не ходил в школу. К нему забегала Лида Зорина. Она присаживалась на кончик стула, раскрывала свою сумку и, пока Малютин списывал с её дневника заданные уроки, поспешно рассказывала ему все новости: Митя болен, без него скучно, ребята ходили его навещать. Трубачёв всё ещё занимается с Мазиным. Мазин даже немножко похудел от этого. Стенгазету они делают без Мити.
Поболтав, Лида уходила. Сева с завистью смотрел, как мимо его окна пробегают школьники. Он чувствовал себя оторванным от товарищей, от школы. Во время болезни он много читал, пробовал рисовать, но после картины, отданной на выставку, никак не мог придумать чего-нибудь нового и говорил матери:
– Я всегда так… нарисую, отдам… и скучно, скучно мне делается…
– Вот и папа твой, бывало, кончит картину и заскучает. Как будто всего себя вложил в неё и ходит опустошённый. А я, наоборот, сдам свои чертежи – и рада-радешенька! – смеялась мама.
– Потому что ты с готового чертишь, а мы с папой своё придумываем, – серьёзно сказал Сева.
– Конечно. Но разве не приятно тебе, что твоя картина всем понравилась? Ведь это, по-моему, самое главное. Разве интересно человеку делать что-нибудь только для себя?
– Ну конечно, я рад, а то все ребята меня таким каким-то считают… – Сева запнулся и с упрёком посмотрел на мать, но сдержался и только добавил: – Я многого не умею делать…
Мать поняла его:
– Сева, я знаю, о чём ты говоришь. Но без этого футбола и всякой чехарды можно обойтись. Они здоровые, крепкие мальчики, а у тебя порок сердца.
– Ну, вот я никуда и не гожусь, мамочка, – грустно усмехнулся Сева.
Мать заволновалась.
– Это совсем не нужно внушать себе. Это пройдёт, с годами ты окрепнешь, на рисковать сейчас – просто глупо.
– Ну ладно, ладно, мама! Я ведь так сказал… Просто я боюсь, что мне никогда ничего такого не сделать. Вот как наши герои.
– Конечно, не всякий может быть героем. Сева, но я думаю всё-таки, что в каждом честном человеке непременно есть это геройство… непременно есть… Ой, Сева, – вдруг вспомнила мать, – у нас плитка зря горит, мы же хотели чай пить. И вечно мы с тобой заговоримся!
Она бежала с чайником в кухню и на цыпочках возвращалась обратно:
– Тише, Севочка, весь дом уже спит, только мы с тобой никак не угомонимся. И каждый день так. Завтра же сделаю строгое расписание.
Но строгое расписание не помогало. Мать приходила с работы поздно, за день у обоих накапливались разные новости – времени для разговоров не хватало.
– Сева, пей чай и ложись спать… Положи, положи книжку. Я не буду тебя слушать.
– Подожди, мама. Я только один вопрос… Почему это говорят, что трус умирает много раз, а храбрый один раз? Как ты это понимаешь, мама?
– Как я это понимаю?.. – подняв глаза вверх и сморщив лоб, начинала мать и вдруг, спохватившись, сердито обрывала себя: – Никак не понимаю! Опять ты меня в длинный разговор втягиваешь, Сева…
Когда Сева был болен, мама вставала ночью, осторожно щупала ему лоб, утром торопилась приготовить еду и, уходя, уговаривала сына, чтобы он не переутомлял себя чтением и не выдумывал себе никаких занятий.
– А мне сегодня лучше, мама! Куда лучше! – каждый день заявлял ей Сева. – Ты не беспокойся!
Сегодня в первый раз Севе было позволено выйти. Он решил зайти к Саше Булгакову и узнать у него, что задано на завтра, так как Лида уже два дня не приходила.
Закутавшись тёплым шарфом, Сева вышел на улицу. Непрочный мартовский снег сбивался под ногами в грязные комья. Саша Булгаков жил недалеко. Сева хорошо знал его улицу и дом, так как в прошлом году, когда Саша был болен, Сева приносил ему уроки. Но теперь, по рассеянности, мальчик долго путался, заглядывая в чужие дворы и припоминая номер дома. Наконец в одном дворе он узнал одноэтажный флигель, где жил Саша.
«Сейчас погреюсь, возьму уроки, узнаю все новости!»
Во дворе маленькая девочка в тёплом платке с длинными пушистыми концами усаживала на санки крепкого, толстого мальчугана в больших валенках.
– Положи ноги на санки, а то они будут по снегу ехать. Ну, положи свои ноги! – хлопотала она.
Малыш, опираясь на санки, шевелил тяжёлыми валенками.
– Да не поднимаются они, – уверял он девочку. Какой-то высокий мальчик в шапке, без пальто подскочил к мальчугану, вытащил его из санок, сел на них верхом и крикнул:
– Н-но! Поехали!
Девочка схватила за руку малыша и замахнулась на мальчика.
Когда Сева вошёл в длинный коридор, со двора послышался громкий плач, и тотчас в углу открылась дверь, из неё выскочил Саша. Не заметив товарища, он пробежал по коридору и бросился к девочке.
Сева выглянул во двор. Чужой мальчик дёргал девочку за пушистые концы платка и, сидя верхом на санках, кричал:
– Н-но! Поехали, поехали!
Малыш сбоку старался столкнуть обидчика с санок.
– Эй, ты! Брось! – сердито закричал Саша.
Мальчик вскочил, отбежал в сторону и, кривляясь, завизжал:
– Ох, ох! Деточек обидели. Караул! Нянечка пришла!
– Дурак! – вытирая носовым платком мокрые щёки сестрёнки, крикнул ему Саша. – Связался с малышами! Попробуй только тронуть их ещё раз!
– Ещё раз, ещё два!.. А что ты мне сделаешь?
– Тогда посмотришь! – показал ему кулак Саша.
Он был очень рассержен и тяжело дышал. Сева уже хотел поспешить ему на помощь, но дверь в коридоре снова открылась, из неё вышла женщина, поставила на порог ведро с мыльной водой и, крикнув: «Сашенька, вынеси помои!» – поспешно ушла.
– Го-го-го! Сашенька, вынеси помои! Постирай пелёночки! – запрыгал мальчишка.
Сева увидел красное, злое лицо Саши. Не замечая товарища, Саша схватил ведро и молча, не оглядываясь, потащил его по двору, сопровождаемый насмешками. Сева поспешно вышел и решительными шагами направился к обидчику.
