Книга Мегрэ и одинокий человек - Жорж Сименон

— Какой номер кабинки, вы сказали?

— Двадцать четвертый.

Мимо проходили целые семейства в купальниках, у некоторых отдыхающих кожа обгорела на солнце.

Мегрэ нашел путь к пляжу и стал пробираться между лежащими на песке. Он без труда нашел оранжевую кабинку с цифрой 24.

У входа лежала на животе женщина, чьего лица не было видно. Ее спина, натертая лосьоном для загара, блестела.

Мегрэ посмотрел по сторонам, ища мужчину, подходящего под описание Луи Маоссье. Неподалеку от того места, где море лениво лизало берег, десятка два мужчин занимались физкультурой под руководством инструктора. Один был выше и худее остальных. Маоссье?

Мегрэ не стал прерывать урок и остался стоять меньше чем в метре от женщины из двадцать четвертой. Чувствовала ли она его присутствие? Она подняла лифчик открытого купальника и перевернулась на бок.

Она удивилась, увидев возле себя мужчину в городском костюме. Мегрэ определенно был единственным на пляже человеком, одетым подобным образом.

— Вы что-то ищете? — спросила она наконец.

Ее лицо лоснилось от масла и крема. Она была в хорошем теле и казалась добродушной и приветливой.

— Мадам Маоссье?

— Да. Откуда вы меня знаете?

— Номер кабинки мне сказала ваша горничная. Я хотел бы поговорить с вашим мужем…

— Вам придется подождать… Который час?

— Почти половина первого…

— Через несколько минут его урок физкультуры закончится…

— Он самый высокий, верно?

— Да. Третий справа… Хоть он такой тощий, что нет и грамма жира, все равно, как только мы приезжаем в Ла-Боль, никогда не пропускает тренировки.

Она рассматривала Мегрэ с любопытством, но не решалась задавать ему слишком прямые вопросы.

— Вы приехали сегодня утром?

— Да.

— На машине?

— Прилетел на самолете.

— Мы бы тоже летали самолетом, если бы здесь не была нужна машина. Вы остановились в «Эрмитаже»?

— Я не останавливался ни в какой гостинице, потому что сегодня днем возвращаюсь в Париж.

Занятия физкультурой закончились, и высокий худой мужчина зашагал к полотняной кабинке. Увидев Мегрэ, разговаривающего с его женой, он нахмурил брови.

— Этот господин прилетел сегодня утром из Парижа, чтобы поговорить с тобой. И после обеда улетает обратно.

Маоссье это явно не понравилось.

— Месье?..

— Мегрэ, уголовная полиция.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да, я хотел задать вам несколько вопросов…

Маоссье подходил под описание человека, вышедшего из «Фарамона» и смотревшего на Вивьена, разгружавшего овощи. Затем он появился в тупике Вьо-Фур и вошел в дом, в котором нашел себе убежище клошар.

— Вы владеете предприятием, занимающимся малярными работами?

— Совершенно верно…

Начавшийся разговор казался странным из-за окружающего фона: пляжной толчеи, детских криков, наконец, из-за того, что собеседник комиссара был в одних плавках.

— Долго?

— Лет пятнадцать.

— А до того?

— Работал на хозяина.

— Тоже на Монмартре?

— Чем вызваны ваши вопросы, комиссар? Я в отпуске и не понимаю, по какому праву вы меня беспокоите.

Мегрэ предъявил ему следственное поручение, текст которого Маоссье внимательно прочитал.

— Ну и что это означает?

— Несколько дней назад вы ужинали в районе Центрального рынка, в «Фарамоне»…

Он посмотрел на жену, как будто прося ее освежить его память.

— Это было в тот вечер, когда к нам приезжала моя мать. Поскольку ты ее терпеть не можешь, я решил поужинать в городе…

— А что вы делали потом?

— Прогулялся пешком и вернулся домой…

Мегрэ увидел, как у жены Маоссье слегка покраснели щеки. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала.

— Вы действительно вернулись домой. Ненадолго… — И, пристально глядя на собеседника, Мегрэ спросил в лоб: — Какого калибра ваш пистолет?

— У меня нет пистолета.

— Будьте внимательны, месье Маоссье. Предупреждаю: ложь обернется против вас. Если вы не будете отвечать мне откровенно, я попрошу у следователя ордер на обыск вашей мастерской, равно как и квартиры на улице Тюрбиго.

Жена Маоссье изумленно уставилась на мужа. А сам он смотрел сурово и, казалось, готов был броситься на комиссара.

— У меня действительно был старый пистолет, но он, наверное, совсем проржавел, к тому же я даже не помню, куда его засунул.

— Тридцать второй калибр?

— Полагаю. Я не разбираюсь в оружии.

— Жаль, что вы не знаете, куда его засунули. Иначе могли бы поручить кому-нибудь из прислуги передать его мне.

— Будьте любезны сказать мне, к чему все эти расспросы.

— Дело серьезное, месье Маоссье. Речь идет об убийстве. Когда я найду оружие, через несколько часов отдел баллистической экспертизы ответит мне, причастны вы к этому преступлению или нет.

— Делайте что хотите. Я больше не стану отвечать на ваши дурацкие вопросы.

Он пожал руку проходившему мимо толстяку в плавках, который растянулся на песочке через три палатки от двадцать четвертой.

— Двадцать лет назад вы познакомились с молодой женщиной по имени Нина Лассав, не так ли? Потом через нее познакомились с Марселем Вивьеном…

— С клошаром с рынка?

— В то время он не был клошаром, а работал краснодеревщиком и имел мастерскую на улице Лепик…

— Предполагается, что я его знал?

— Да.

— Сожалею, что приходится вас разочаровывать, но я не знаком с этими людьми.

— И бульвар Рошешуар вам тоже не знаком?

Мегрэ впервые вел допрос на пляже. Жена Маоссье приподнялась на локте и с интересом следила за их разговором.

— Разумеется, как и всякий парижанин, я знаю бульвар Рошешуар.

— Где вы жили в сорок шестом году?

— Столько лет прошло… В те времена я часто менял адреса. Жил в основном в маленьких гостиницах.

— На Монмартре?

— Верно. У моего хозяина было дело в этом квартале.

— В отеле «Морван»?

— Не помню.

— В отеле «Жонар» на площади Дез-Аббесс?

— Может быть.

— А в те времена вы не обедали в «Гурмане» на улице Данкур. Папаша Бутан еще жив и может вас узнать — у него отличная память.