Книга Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы - Виктор Голявкин

– Возьмись-ка ты пока за краны, – сказал я.

– А как вы думаете, – спросил он неожиданно, – нужно ли мне постричься?

– Нет, вроде…

– А все говорят…

– Ну зачем же, ведь ты артист!

– Во-во! – обрадовался он. – Совершенно верно! Буду продолжать развивать свой голос с утра до вечера и не стричься, пока не поступлю в музыкальное училище! Спою вам еще одну песню и пойду.

Настоящий современный парень, певец по совместительству, поющий водопроводчик со своей мечтой поступить в музыкальное училище, ушел по сантехническим нарядам, забыв исправить краны и оставив меня совершенно разбитым.

В кухне он оставил свой слесарный инструмент.

Зазвонил телефон.

– Я тут недалеко, – узнал я его голос, – в вашем доме! Целая семья меня слушает, чертовски повезло, не хотите ли прийти?

– Нет, нет, я не могу…

– Эх, жаль… здесь все с гриппом лежат… на работу не пошли.

– Ну, хватит, хватит разные там глупости… – разозлился я.

– Я у вас инструмент свой оставил, – орал он, – закончу здесь и к вам зайду.

– Ради бога… – взмолился я, – ничего вы не оставляли…

– Как не оставлял?

Ведь если он вернется, начнет петь…

– Все равно я зайду… Посмотрите. Может быть…

– Я уезжаю, – сказал я в отчаянии.

– Когда? – спросил он.

– Сейчас?

– И надолго?

– Боюсь, насовсем.

– Но мне здесь краны не открутить…

– Ну хорошо, я оставлю ваш инструмент у соседей.

– Нашли, значит? Я же знал!

– Да. Нашел. Но я очень спешу.

– А им можно спеть?

– Кому?

– Тем соседям, которым вы оставите?

– Ах, откуда я знаю!

– За то, что вы нашли мой инструмент, – сказал он, – я вам спою сейчас по телефону.

Я бросил трубку.

Я больше не мог. Он пугал меня. Доканывал. В его репертуаре были песни всех стран, всех народов.

Я от души желаю ему поступить в музыкальное училище, чтобы оставил в покое всех тех, у кого не в порядке краны. Чтобы он навсегда оставил меня в покое.

Чтобы он нашел себе широкую народную аудиторию, достойную его таланта и энергии!

Аврелика

(Доктор филологических наук)

– За свою жизнь я сделал выдающееся открытие, – улыбнулся он устало, – пустил по свету слово АВРЕЛИКА. Докторскую диссертацию защитил на это слово. Сотни страниц исписал бисерным, мелким почерком. Старался больше есть, чтобы курить поменьше, поменьше спать, чтобы больше написать. С тяжелыми свинцовыми веками и отяжелевшим желудком бил в одну точку… – Он откинулся в кресле и закрыл глаза, давая понять, что бить в одну точку с тяжелыми веками и отяжелевшим желудком далеко не легкое занятие. – Труд кропотливый, повседневный, повсеместный, постоянный, неисчерпаемый… – продолжал он, но я перебил:

– Аврелика?

– Ударение на первой букве, – поправил он, – вы неправильно произносите. Ударение на «А». Аврелика – вот как следует произносить. Некоторые на ваш манер предпочитают ударение на «ли», будто так красивей, но ведь не в одной красоте дело. Не все красивое имеет чисто практический смысл. И еще: не путайте со словом «Эвридика». Между этими словами нет ничего общего. Эвридика – женщина, мифологическая героиня, надеюсь, вам известно. В то время как аврелика – собственное мое детище, смею вас уверить…

– Так что же эвридика… ах да – аврелика…

Он радостно воскликнул:

– Я так и знал, что вы начнете путать, это со многими происходит! Но я все учел, – он подмигнул мне, – все оговорил в моей докторской диссертации. Путайте себе на здоровье и пеняйте на себя во всех случаях.

Я сделал вид, что понял. Он сказал:

– Когда человек все понимает, он находится на высоте необозримой и недосягаемой.

Оказавшись на «неимоверной высоте», я все-таки спросил:

– Каким же образом вы пустили по свету это свое слово?

Он глубоко вздохнул. Не так-то, мол, все просто было.

– Постараюсь объяснить. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Итак: в любом разговоре вы вставляете постоянно слово АВРЕЛИКА, к примеру:

«Здравствуйте, аврелика; до свиданья, аврелика; передайте привет, аврелика; примите соболезнования, аврелика». Вы все время вставляете это слово в разговоре. Вы меня хорошо поняли?

– Досконально, – сказал я. – Но смысл какой?

– Не спешите, не спешите. Итак, вы нарочно вставляете это слово при любом разговоре, с любым собеседником, так?

– Ну, так, а дальше что?

– Вы проделываете это с серьезным лицом, – выставил он указательный палец перед своим носом, – иначе…

– Что?

– Провал. Воспримут несерьезно.

– Ах, вот что!

– То-то и оно.

– Не вижу здесь вообще ничего серьезного, – сказал я серьезно.

– Вы серьезный человек? – спросил он серьезно.

– Аврелика – имя? – спросил я на всякий случай.

– Не в этом суть.

– Каким же образом слово пошло по свету?

Лицо его стало настолько серьезным, что я усомнился в несерьезности.

– Послушайте внимательно: тот, кому вы вдалбливаете аврелику…

– Зачем мне ее… эту вашу аврелику, кому-то вдалбливать?

– Да не спешите вы! Если вы будете спешить, я не стану… не стану объяснять… и… в конце концов… молчите. Можете вы помолчать? Вы у меня спросили, я вам согласился отвечать… а вы молчите, и все тут.

– Слова вам сказать нельзя?

– Можно! Можно!!! Но не сейчас. Так вот… Итак, тот, кому вдалбливаете аврелику, сам в конце концов начинает произносить это слово, то есть ваш собеседник в свою очередь пересыпает свою речь авреликой, и таким образом аврелика передается друг другу.

– Для чего?

– Мое учение АВРЕЛИКИЗМ, погодите улыбаться, необходимо человеку, как вода. Как воздух. Как стройматериалы, в конце концов, бетонные перекрытия, блочные дома, музыкальные инструменты, автобусы, троллейбусы, балконы, авиационная промышленность, еда, питье, самовары и одежда!

– И вы еще считаете меня нетерпеливым, – сказал я, улыбаясь.

– А что? – Он крутанул головой в одну, в другую сторону и оглядел меня мутным взглядом.

По взгляду этому я понял, что, когда его заносит, он не так быстро останавливается.

Он уселся поглубже в кресло, провалился в него и начал тоненько и визгливо: