Книга Блондинка? Брюнетка? Рыжая! - Ким Лоренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Боюсь, что мне об этом ничего не известно.
— У меня складывается ощущение, что вы не готовы к нашему разговору, — неуверенно произнес мистер Хейер.
— Я теряюсь в догадках.
— Мистер Романелли показал мне ваше порт-фолио.
— Мое портфолио?
— Вообще-то мы стараемся не иметь дело с протеже богатых и знаменитых персон, но ваш муж…
— Мой муж не оставил вам другого выбора? — с грустной улыбкой предположила Эрин.
— Скажу вам, он был весьма настойчив, — аккуратно уточнил мистер Хейер.
— Да уж, мой муж имеет привычку вести все переговоры в ультимативном ключе.
— Вам очень повезло, если он и впредь будет выступать в качестве вашего агента, потому что, внимательно ознакомившись с вашими фотографиями, я заинтересовался ими. Я бы очень хотел предложить вам сотрудничество…
Через два часа пришел Франческо. Это время Эрин потратила на составление всевозможных версий последних событий. Питер Хейер задал ей тяжелую загадку.
— Они уже сказали, что выписывают тебя? — возбужденно начал Франческо.
— Наконец-то! — облегченно выдохнула Эрин. — А у меня был сегодня один весьма загадочный посетитель.
— Какой такой посетитель?
— Не притворяйся, Франческо, ты сам отлично знаешь! Питер Хейер.
— О! Приходил сам мистер Хейер? Очень эмоциональный господин, тебе так не показалось?
— Именно так, дорогой. Его эмоциональность передалась и мне. Он сказал, что у меня появился влиятельный агент, который без моего согласия продвигает мои работы, показывая мое портфолио владельцам галерей. Эта информация меня озадачила. Ты не мог бы мне объяснить, что происходит?
— Я был в твоей фотолаборатории…
— Ты был в моей фотолаборатории?! — возмутилась Эрин.
— Не кричи на меня, Эрин! Ты сама просила меня привезти твои вещи. Я отобрал несколько работ, которые произвели на меня особенное впечатление, и составил из них то самое портфолио, которое и показал Питеру Хейеру.
— Почему ты решил, что эти работы достойны быть выставленными? Сама я отнюдь не высокого мнения о своих художественных способностях. Конечно, я люблю фотографировать, но для меня это не более чем хобби, за которое мне иногда еще и платят.
— У мистера Хейера отличная репутация в художественных кругах и тонкий вкус. И он считает, будто некоторые из твоих работ настолько хороши, что их необходимо включить в готовящуюся выставку, главная идея которой — открытие новых талантов.
— А сам ты что по этому поводу думаешь, Франческо? — взволнованно поинтересовалась Эрин.
— Я думаю, все твои работы необходимо выставить, любимая. Только, боюсь, это невозможно. Тебе самой стоит поучаствовать в отборе фотографий для выставки.
— Боже! Франческо, я и мечтать об этом не могла! Но меня смущает, что ты буквально навязал меня ему.
— Это неправда, Эрин. Я не навязывал, я всего лишь принес твои работы и продемонстрировал их. Это было трудно, потому что галерея Хейера славится своим непредвзятым отношением к художникам, и в нее очень сложно попасть. Но Питер оценил твои работы вовсе не потому, что я их продвигал. Он — настоящий профессионал. А ты не должна стыдиться моего участия. Дело художника — создавать произведения искусства, дело бизнесмена — искать достойный рынок сбыта. Каждый из нас неплохо справляется со своим делом, и этим следует гордиться. Любимая, я тебя убедил?
— Да, Франческо, — кивнула Эрин.
— Как твой агент я имею право рассчитывать на десять процентов выручки с продаж, поэтому я лично заинтересован в твоем коммерческом успехе.
Она рассмеялась.
— Дорогой, ты и правда веришь, что кто-то позарится на мои фотографии?
— Ты зря столь скептически настроена. У твоего мужа отменное деловое чутье, и если он делает ставки на твои работы, поверь мне, это не просто так. И кстати, я разговаривал этим утром с твоим лечащим врачом…
— Неужели что-то не так? — встревожилась Эрин.
— Совсем наоборот, девочка, все идет отлично. Доктор Росс очень тобой доволен. Я спрашивал его мнение насчет предстоящего перелета в Италию. Он уверен, лететь можно уже завтра. Ты рада, милая?
— Так скоро? — произнесла она с некоторым разочарованием. — По правде сказать, я этого не ожидала.
— Так надо, дорогая. Я боюсь оставлять тебя с твоей матерью. Тебе нужен покой, который она обеспечить не в состоянии.
— Мне не нужен ничей присмотр, в том числе и ее.
— Я не согласен. Рядом с тобой всегда кто-то должен находиться. Не забывай, что, если бы у тебя не закружилась голова, ты бы не упала с лестницы. Поэтому по возвращении домой я намерен нанять сиделку, которая бы помогала тебе во время беременности и после рождения малыша.
— Ты хочешь, чтобы она нянчила ребенка вместо меня? — недоумевала Эрин.
— У нас очередная проблема, Эрин? Почему тебе это кажется неприемлемым?
— Мне не нужна нянечка, Франческо. Я не желаю, чтобы кто-то следил за мной в моем собственном доме.
— Но в сложившихся обстоятельствах, дорогая…
— О каких обстоятельствах ты говоришь?
— Ты очень нервная, Эрин, это не на пользу ребенку. Я хочу, чтобы сейчас ты успокоилась и все тщательно обдумала.
— Я не собираюсь ничего обдумывать! — закричала она. — Я нормальная беременная женщина с обычной гормональной нестабильностью, и я выхожу из себя, только когда меня стараются из себя вывести! И мне не нужен специалист по надзору за беременными истеричками! Ты меня понял, Франческо?
— Ты, как всегда, все неверно поняла. Я собираюсь нанять человека, помощь которого позволила бы тебе высвободить время для твоих личных интересов.
— Я сама хочу ухаживать за своим ребенком, Франческо, — уверенно произнесла Эрин.
— Однажды ты изменишь свое мнение, — парировал он.
— Даже если и так! Пусть я изменю свое мнение, но сделаю это не под твоим давлением, от которого я так устала.
— Я очень терпелив.
— Вот и отлично.
Побранившись вволю, они посидели некоторое время молча, глядя друг на друга.
— Моим родителям не терпится познакомиться с тобой. Они уже вернулись в Италию, — нежно произнес Франческо.
— Как себя чувствует твоя мама? — поинтересовалась Эрин.
— Часто приходит на могилу Райфа. Ей тяжелее, чем кому бы то ни было из нас, — признался он.
— Цветы, которые она мне прислала, очень красивые. Я поблагодарила ее по телефону, милый. У нас состоялся довольно приятный разговор.
— Она обрадовалась новости о моем будущем отцовстве. Но, боюсь, для нее все, что касается меня, весьма тяжело, — задумчиво произнес Франческо.