Книга Ночь всех проверит - Александра Ковалевская

– Режь скорее, – распорядился Тимох, думая, надолго ли ему хватит терпения с галерцем. – Да не твоим ножом, я сдохну от заражения крови. Расчехли мой… И, главное, не вырони маяк, он величиной не больше горошины перца. Это самое важное: не вырони. Я должен унести маяк в лес. Покружусь на полянах и оставлю у себя до утра. И даже больше: донесу маяк почти до самых терминалов Мая.

– Зачем петлять в лесу? Ритуал, что ли?

– Ээээ… – выдохнул Тимох, переживая саднящую боль под правой лопаткой. Из Ветера хирург – как из ежика мочалка, расковырял всю спину.

– Птицы шу часто воруют у жителей мелкие предметы, – сказал патрульный. – И среди безделушек им порой достаются приборы с маячками. Потом шу разносят безделушки далеко по окрестностям. Я буду вести себя, как самец шу: влетел в путепровод, вылетел, занес маячок на заветную полянку, но не оставил. Птицы носят предметы с одной поляны на другую и перекладывают раза три-четыре, пока не определятся с местом для ухаживаний за самочками. Мне придется оказаться на закате там, где окажется любая птица округи – на ближайшей горе, и повыше, куда флорники не дотянутся. Квадрокоптер-соглядатай проверит путепровод и уберется в город, как только дежурный наблюдатель в Вечном Мае решит, что, по всем приметам, проказничает самец шу. А дальше – дальше видно будет. А ты, если не дашь себе заболеть новой маниакальной идеей, должен наглухо задраить базу, понятно? Так ты согласен вернуться, или я уйду с мыслью, что Анна и Мрия остались на ночь одни?

– Я типа здесь ночевать буду? Нет уж. Конечно, двину обратно. Все сделаю, – заверил Ветер.

Ветер повел дрезину в обратную сторону, оглянулся напоследок и увидел, как решительно, мерной и скорой походкой удаляется в перспективу путепровода офицер Тимох Рей. В линиях его спины смутно читалась обреченность.

Ветер почмыхал носом: «Интересно, а если бы я прикончил пилота, что бы стал делать на чужой планете-то? Нет, это я сплоховал. Пусть поможет обосноваться. Может, не надо отпускать офицеришку в джунгли? Сдалась ему птица шу! Выкинуть метку в заросли – и все, и вместе вернуться в схрон?..»

Галарец вспомнил, что времени у него в обрез, а толкать дрезину нужно в одиночку. И не до базы, а еще только до холма, где кончается направляющий рельс и где стоит ангар с этим самотолкаем и другим железом разного назначения, и главное, с мотоциклами, которые не для поездок, а, оказывается, подстанции, вырабатывающие электричество для бункера.

* * *

Тимох нервничал. Вызвездок, йло! Дальше-то что делать с чурбаном? Появится в городе – выдаст себя, погубит дело. А может, до этого и не дойдет? Галерец скоро познакомится со здешней флорой. Травки Ило быстро нащупывают слабину.

Надо бы прийти в равновесие.

Все, что справедливо насчет галерца, точно так же работает и по отношению к нему, Тимоху Рею. «В лесу будь с лесом», – говорят на Ило. Надо подумать о чем-то нейтральном…

Как там Анна?

Анна…

Анна…

Что делает гусеница? Наедается, щекастая, небось, до отвала…

Подумал, что к высокой груди Мрии приклеивались же и губы краснорожего галерца, и опять взвинтился.

Ну и вызвездок!

Тимох решил, что прошел внутри путепровода достаточно. С трудом, но протиснулся сквозь гибкие ячеи полисоновой сети, не порвав их, и углубился в лес. Предстояло намеренно петлять, делать круги, которые выписывает самец шу, готовясь к брачному периоду. Верткий и сообразительный проныра с цепким клювом всегда украшает место для ухаживаний. Раскладывает безделушки по кругу, меняет, добавляет новые, крадет у других самцов… Придется подыграть птичке. Но увлекаться маскировкой не стоит: слишком дорого время.

Тимох нашел прогалину, покружился на ней, с тоской вглядываясь в клочья высокого неба в просветах ветвей и ностальгируя по брошенному кораблю, скорости и свободе.

Торопливо зашагал в чащу подлеска.

Здесь подлесок был выше головы пилота, и дела его могли быть совсем плохи – он не готовился идти в джунгли. Но на Ило ориентиром служат геометры с зонтичной кроной. Любому местному известно, что геометры растут как по разметке, в направлении с запада на восток планеты. Геометры не уживаются рядом друг с другом, расстояние между взрослыми деревьями в ряду не бывает меньше двухсот метров, и метров четыреста – между соседними рядами.

Миновав пятый ряд этих деревьев с зонтичными кронами, Тимох, утомленный быстрой ходьбой в зарослях, необходимостью раз за разом обходить колючее держидерево и сверять свой путь с расположением геометров, вынужден был остановиться перед непролазными зарослями лианы кампсиса. Он прорезал лаз в переплетении стеблей, усыпанных веселенькими соцветиями, опыливших его ярко-розовой пыльцой, и неожиданно уперся в каменную стену.

Оказывается, столовая гора, маячившая впереди, начиналась прямо здесь базальтовой вертикалью подошвы – невысокой, но человеку не запрыгнуть.

Тимох не придумал ничего лучше, чем спросить у леса дороги: завел руку за голову, сорвал первый попавшийся лист и, убедившись, что тот загибается зубчатым краем влево, пошел в левую сторону – искать путь наверх.

Подсказка сработала.

Держась левой стороны, он обошел каменную глыбу, когда-то отколовшуюся и лежавшую в зарослях, и за этим куском породы, мешавшим обзору, открылся прекрасный вид. Тимох даже вздохнул от такого великолепия. Крохотное озеро с белым песчаным дном оказалось до краев заполнено водой такой прозрачной, что листья лотоса у берега, где не было движения вод, казались подвешенными в пустоте. Другой край озера беспокойно бурлил: туда впадал горный поток. Тимох осмотрел гору, пытаясь выяснить, где берет свое начало поток. Но водопады не срывались по здешнему склону. По-видимому, поток выливался из горной пещеры, и значит, для усталого путника есть шанс укрыться там. Будет мокро, но это лучше, чем ничего. Если не отыщется местечко повыше, конечно. Единственное, что беспокоило патрульного: протиснется ли он в пещеру? Да и сама каменная нора наверняка расположена недостаточно высоко, не выше тридцати футов. Для флорников с их вездесущим любопытством сунуться на эту высоту – пустяк. Нет, ему придется искать другой схрон.

Тимох заметил одинокого цитрозуса; белой искрой мотылек мелькнул перед глазами патрульного. «Бездна, до заката осталось не более часа! Сейчас с каждой минутой разноцветная мелюзга будет прибывать, пока не заполнит все небо, и, устроив фантастическую феерию, просигналит флорникам: настало ваше время!»

Первая, пока немногочисленная, стая журавлей спустились с курлыканьем за озеро, где их ждал птичий рай – изобильное лягушками и крупными улитками болото. Тимоху оставалось только поблагодарить судьбу, что болото не встретилось у него на пути. Многочисленные выемки в скальной породе, заполненные остатками гниющих растений, были спутниками гор и поставщиками позднего ужина для сонмов птичьих стай, спасающихся на ночь от флорников на недоступных высотах. В общем-то, не опасные, болота сильно замедлили бы его продвижение: пришлось бы или обходить грязные места, или лезть в жижу по самый пах, оскользаясь на улитках, кишевших на дне. Тимох подумал, что совершенно отвык от родной планеты. Подростком он покинул Ило ради карьеры офицера Звездного флота. И теперь он, урожденный иланец, больше похож на бестолкового вызвездка, рожденного в чреве звездолета и незнакомого с живым телом планеты. Если бы он вовремя вспомнил про маяк под лопаткой, про многочисленные болота у подножия любой здешней горы – вряд ли решился бы на авантюру с походом в Вечный Май. Эта вылазка требовала более серьезных приготовлений, гораздо более серьезных…