Книга Сотвори себе мир - Чингиз Абдуллаев

Они еще пожалеют о своем выборе. Когда мне сказали, ктопрошел в президенты, я понял: Америка пропала. Сначала пропал Советский Союз,потому что Горбачев не мог руководить в таком случае всей страной? Его любезнаяРаиса Максимовна, появлявшаяся со своей прикленной улыбочкой на приемах и внарядах от французских модельеров на картофельных полях, смотрелась в нашейстране как инопланетянка. Хотя сам Горбачев мне нравился, — ну, не повезломужику с женой, попалась слишком самостоятельная, бывает такое.

Еще меньше повезло дураку Клинтону. Вы представляете себе ихв постели? Мне почему-то кажется, что его насилует Хиллари. Достаточнопосмотреть на ее отработанные жесты рук, на ее мощные ноги, на ее взгляд. Идобавьте расслабленную походку и женский подбородок Клинтона. И еще умениеговорить. Оба президента — и Горбачев, и Клинтон — отличаются завидным умениемговорить. Оба — болтуны. И оба — подкаблучники. Но если в нашей стране это былнонсенс, который и воспринимался как нонсенс, то в Америке это постояннаяпрактика.

У нас все-таки можно хлопнуть иногда жену по голове, когдаслишком много болтает, или отправить ее на кухню. Поэтому Горбачев со своейсемьей просто разрушил наши традиционные семейные ценности. А вот Клинтоны,наоборот, — типичная пара Америки. Ах, равноправие! Не подходи к женщине ближе,чем на пять шагов, не делай ей комплиментов, не щипай ее за попку, не говори,что она красива, не помогай ей выйти из автомобиля, не дари ей цветов, не держипальто в ресторанах и даже не пропускай первой в помещение. Это все оскорбляетфеминисток. Дкмаете, я шучу? Поезжайте в Америку и убедитесь сами. И какапофеоз этого феминистского движения появление Хиллари в Белом доме. БарбараБуш, жена бывшего президента, мне более симпатична. Она была типичной женой ибабушкой в нашем понимании этого слова. А вот с Хиллари Америка еще намучается,если, конечно, Клинтон пройдет второй срок, в чем я лично сомневаюсь. Должна жебыть хоть какая-то мужская солидарность. А женщины просто обязаны голосоватьпротив Клинтона, хотя бы из зависти к ловко устроившейся Хиллари.

Но я отвлекся. Что мне делать, я не знаю. Как мужчине мнехочется ухаживать за Джиной Минальди. Как шпиону — сидеть рядом с ПатрициейДиксон. Как аналитику — не смейтесь, я ведь иногда и соображаю — пойти к МойреМаршалл. Я скоро стану шизофреником из-за такого разделения.

Патриция, наконец, посмотрела в мою сторону.

— Кажется, ваша супруга очень любит теннис. Она там ужевторой день.

— Может быть, это лучший способ избавиться от жены, —пошутил я, и Патриция тонко улыбнулась. Так. Это очень многообещающе. Улыбкаболее чем приятная и сексуальная. По улыбке женщины сразу можно определить,какая она в постели. Не замечали? Проверьте и убедитесь. Если улыбка всепонимающая — значит, перед вами опытная женщина; если робкая — сами понимаете,лучше с ней не ложиться; если показывает зубы — значит, просто развратница;если улыбается уголками губ — у вас будет интересное приключение. А когдасмеется, просто открыв рот, лучше сразу убегайте — перед вами законченная дура.Посмотрите, как столько лет улыбается Джоконда Леонардо да Винчи. Ведь поуголкам губ сразу видно, что перед вами достаточно зрелая женщина, хотя и безглупостей. Такая, разумеется, не будет слишком фантазировать в постели, ноохотно примет любые ваши предложения. Может, в этой улыбке и секрет долголетиякартины великого Леонардо. Вы никогда не думали об этом? Патриция была опытнойженщиной, и это меня взволновало.

— Вы и раньше отдыхали здесь? — спросил я у нее, несомневаясь в ответе. И вдруг услышал:

— Нет, я здесь впервые. А почему вы спрашиваете?

Интересно, почему она мне врет? Это очень интересно. Яподвинулся ближе.

— Кнебель говорил, что вы были в прошлом году.

— Он меня с кем-то спутал. Хотя, — она вдруг рассмеялась, —может, и была, но разве об этом нужно говорить вслух?

— И вам нравится?

— Ничего, — односложно ответила она, — могло быть и лучше.Мне столько рассказывали об этом месте.

Вот мерзавка. А сама приезжала сюда в прошлом году. ИлиКнебель мне соврал? Лучше спрошу у нашего метрдотеля. Этот будет знатьнаверняка. Со стороны моря возвращались Давид Келли и Гектор Монбрен. Они очем-то оживленно говорили. Как Дон-Кихот и Санчо Панса. Высокий тощий Монбрен ималенький полный Давид. Мы проводили их взглядами, когда они входили в отель.

— В таком случае вам должно быть скучно, — сказал я. Болеетонкого намека и быть не может.

Она посмотрела на меня.

— И что вы предлагаете?

В таких случаях нужно смотреть на женщину и просто молчать.Она все поймет сама, если действительно хочет. И Патриция понимает.

— А как ваша жена?

— Мы доверяем друг другу, — я улыбнулся, — кроме того, онане скоро вернется с корта.

— Хорошо, — ответила Патриция, — идите первым. Я поднимусь квам в номер через десять минут.

Черт дернул за язык. Лучше бы я подкатил к Джине, пока еемуж на корте. Ох, как обидно. Просто приходится жертвовать собой во имя общегодела. Бросаюсь на амбразуру, как Матросов.

— Хорошо, — печально сказал я, — буду ждать вас у себя вномере.

— нет, — вдруг возразила она, — так не годится. Ваша супругаможет неожиданно появиться. Лучше поднимитесь ко мне в номер. Я пойду первой, авы поднимитесь потом.

— Договорились.

Кажется, Мойра о чем-то догадывается. Она слишком частосмотрит в нашу сторону. Когда Патриция уходит, я перебираюсь поближе к Джине.Работа работой, однако надо думать и об удовольствиях. Я улыбнулся молодойженщине.

— Вы красиво плаваете.

— А мне показалось, что вам больше понравился стильПатриции, — язвительно замечает Джина.

— Рядом с такой прекрасной женщиной все блекнет, — сказал я,усаживаясь совсем близко. Но какое тело! Почему не он сам господин Халлер? Я бы«допрашивал» ее три дня подряд.

Кнебель собирает свои вещи. И уходит почти сразу вслед заПатрицией. Теперь и мне нужно уходить.

Я делаю вид, что не очень тороплюсь. Мойра снова прыгает вбассейн.

— Синьора Джина, может, нам тоже нужно иногда ходить натеннисный корт, — сделал я последнюю попытку перед уходом, — а то нашиполовины, кажется, слишком увлекаются.

— Вас это очень беспокоит? — посмотрела она на меня.Бесподобная женщина!

— Меня волнует, как к этому отнесетесь вы.

— Я доверяю своему мужу, сеньор де ла Мендоса.

— Ятоже доверяю своей жене.

— Тогда нам нечего бояться, — сказала она, демонстрируяослепительную улыбку, — если, конечно, вы не боитесь.