Книга Театр отчаяния. Отчаянный театр - Евгений Гришковец

Мы ещё не понимали и не могли прогнозировать наши доходы, но я волевым решением объявил, что ровно половина прибыли будет уходить трём совладельцам, то есть двум барменам и мне, а другая половина будет направлена на нужды театра. Из тех денег, которые получали владельцы, мы должны были платить зарплаты одному бармену, гардеробщику и двум жёнам, занятым на кухне. Те деньги, которые планировались на нужды театра, могли расходоваться на постановки новых спектаклей, текущий ремонт, разные непредвиденные расходы и на накопления, которыми мы могли воспользоваться в летние нерабочие месяцы. На удивление, мы заранее разработали и утвердили весьма разумную и жизнеспособную схему работы бара. Она показала себя весьма эффективной и справедливой.

Особо надо заметить и обратить внимание пытливого читателя на то, что регистрировать и узаконивать наше детище, наш великолепный бар, мы не собирались. Ни о какой санэпидемстанции, о пожарных и других необходимых для открытия питейного заведения инстанциях мы не думали. А про лицензию на продажу алкоголя и не слыхивали. Кассовый аппарат, бухгалтерию и тому подобные атрибуты мы не планировали заводить даже для видимости и отвода глаз. Почему? Да потому что такое было удивительное время.

Если бы весь набор разрешений, лицензий и документов нужно было бы собрать для открытия бара, если бы необходимо было платить налоги и прочее, если бы нужно было вести бухгалтерию и тому подобное… То мы бы и не подумали об открытии такого дела, как бар. Но тогда, в те туманные годы, можно было о таких мелочах, как законы, не думать. Надо было действовать смело, иногда нагло и уметь договариваться с людьми по мере необходимости.

Почему-то я был уверен, что всемогущий ректор Михаил Самсонович Сафохин позволит нам бар. Я помнил его визит в наш театр, я почувствовал тогда, что понравился ректору, и я полагал, что когда он меня выслушает, то обязательно поймёт, что в случае работы бара никакого дополнительного финансирования театру не понадобится.

Но мне не удалось показать наш бар последнему кемеровскому ректору старой формации и стиля. Михаил Самсонович умер. И не с кем стало объясняться в политехе. После ухода руководителей такого масштаба всегда возникает возня и суета мелких приближённых, которые все вместе не могут быть равны фигуре ушедшего великана, а по отдельности вообще ничего из себя не представляют.

Михаил Самсонович ушёл торжественно. Наступили такие мутные времена, когда звание академика, профессора и должность ректора стремительно теряли блеск величия. Он ушёл, не ощутив на себе дыхания оного и непроглядность тумана пришедших странных лет. Он не успел понять, что надвигалось и что при этом рушилось непоправимо.

Получать разрешение на открытие бара без ректора Сафохина было не у кого. И мы открылись вообще без спросу.

На открытие бара мы позвали кучу народу. Слишком много. Мы привыкли к тому, что приглашать на спектакль надо было как можно больше людей, потому что приходил реально только каждый третий. На открытие бара пришли все. Театр «Ложа» смог подготовить для них небольшую, но самостоятельную музыкальную программу. Ребята сыграли танго, несколько старых чудесных песен из кинофильмов и что-то ещё.

От бара люди просто обалдели. Многим не с чем его было сравнить, но они были в восторге. А те немногие гости, что побывали за границей, хотели показать свою осведомлённость, своё знание, как и что называется в баре и как что надо пить. Пришедшие облепили барную стойку. Ребята не справлялись со шквалом заказов, всё делали слишком тщательно, старательно и напряжённо, но делали как надо. Очень быстро закончился лёд, моментально были израсходованы лимоны, посуды не хватало, у туалета выстроилась непроходящая очередь… Но было так здорово, что выпили и весь джин, когда ничего не осталось, даже тоника.

Часам к трём ночи, когда все гости ушли, мы подсчитали деньги и оторопели. Такой финансовой отдачи мы не могли ожидать. Я был горд и страшно доволен собой. Мне удалось придумать способ удержать актёров в театре и дать им возможность зарабатывать достойные деньги. Театр при этом получал независимые денежные средства на спектакли, заработанные самими же актёрами. Финансовая основа жизни театра «Ложа» была найдена и открыта.

Первые два месяца мы настраивали функционирование бара по ходу дела. Работали следующим образом: в пятницу открывались за час до спектакля, в шесть вечера, и предлагали пришедшим только кофе, чай и то, что без алкоголя, потом играли спектакль, а сразу после спектакля начинали продавать всё подряд. Музыка в баре играла нетанцевальная. Люди засиживались далеко за полночь, а потом уходили кто домой, кто искать танцев и других развлечений, коих в Кемерово было немного. Вечером в субботу мы открывались позднее и без спектакля работали до утра. Танцев поначалу я не позволял. Это было принципиально. Мы сделали бар, а не дискотеку.

Находить и покупать алкоголь было не менее трудно, чем посуду. Оптовых баз и оптовых рынков, на которых можно было покупать виски и другие дорогие напитки, тогда в Кемерово ещё не появилось. Нам приходилось ездить по городу и скупать то, что можно было найти. Где-то брали коробку рома, где-то несколько бутылок джина, где-то бутылку виски. Только водка находилась уже в широкой доступности. Кто и в каких условиях делал ту водку, мы старались не думать. Каждую неделю появлялась водка с новым неповторимым названием, а какая-то исчезала навсегда. Пиво покупали в бутылках и банках. Иностранного разливного ещё не появилось даже в ресторанах. Газированные напитки и соки возили на тележке или иногда договаривались о помощи с приятелями, у которых имелись машины.

Постоянных точек покупки тогда отыскать не представлялось возможности. Каждый день какие-то магазинчики и павильоны открывались, а какие-то закрывались. Большую партию напитков мы купить не могли. Виски, коньяк, ром, джин стоили дорого. У нас не было оборотных средств, чтобы купить всего сразу и много.

Мы ходили на закупки всегда по двое. С большими сумками. У нас в связи с этим выработалась любимая шутка. Когда мы покупали, например, при наличии машины, штук двести банок пива и десять бутылок крепкого алкоголя, то говорили при продавцах между собой:

– Так, – говорил я, – взяли двести банок пива, шесть виски, четыре джина… По идее на пятницу, субботу должно хватить.

– А сколько нас будет? – спрашивал мой соратник и коллега.

– Да вот ты и я… А кто ещё? – спрашивал я.

– Ты забыл, – возмущался он, – ещё Виталик будет. Нас будет трое…

– Трое?! – удивлялся я. – Тогда мало взяли. Надо ещё сто пива…

Какими взглядами нас провожали продавцы! Сколько в них было неподдельного восхищения и почтительной зависти!

Незадолго до того, как мы сделали свой бар, в Кемерово открылся первый ночной клуб с казино. Он заработал в здании Областной филармонии, в фойе. Клуб этот сразу стал супермодным, туда ходили все быстро разбогатевшие и бандиты, те, что были посмышлёнее и у которых из одежды нашлось что-то кроме спортивных костюмов.

К нам же в бар пошли студенты старших курсов, начавшие зарабатывать какие-то деньги. Это были первые из первых людей, которые получали деньги за то, что работали на компьютерах. К нам ещё пришли местные журналисты, молодые медики, юристы, начинающие чиновники… Пришли барышни, которые хотели, а некоторые и могли произвести впечатление умных и не желающих постоянно танцевать. К нам, и только к нам, потянулись редкие иностранцы, приехавшие работать по каким-то международным программам. Публика сразу сложилась чудесная. Наш бар стал оазисом.