Книга Молодой бог - Henry Stewart

всё под контроль? Эта мысль обрушивается на меня сорокаметровой волной цунами.

— Что будет, если ты попробуешь? — спрашиваю я. — Что будет, если ты позволишь нам перестать быть одинокими?

Холмс снова опускает глаза, его губы распахиваются, и я наношу свой первый поцелуй. Легкий, не настойчивый. Рука Холмса тянется меня остановить, но замирает на моём плече. Он часто моргает, я вижу, что его грудь вздымается уже быстрее.

— Это всего лишь я. — слова тонут в новом поцелуе, уже более смелом. — Твой Эдвард.

Майкрофт наконец-то смотрит на меня. Он волнуется, сомневается. Я вижу это в глазах. Но ещё я вижу, что он почти не сопротивляется. А в случае Майкрофта это не означает отказ. Это означает почти согласие.

Поэтому я снова касаюсь его губ, на этот раз стараясь впечатать эти секунды в память, а ощущения под кожу. Моя рука на его шее, я снова проникаю на затылок.

Политик поддаётся. Его губы уже целенаправленно цепляются за мои. И от этого у меня окончательно сносит крышу.

Моё возбуждение взорвалось, как снаряд боеголовки. Я оставил позади всё. Всё кроме этой постели и Майкрофта. Руки уже сами хозяйничают, то гладят его шею, то его лицо, волосы, грудь, руки. Я понимаю, что веду себя слишком напористо, но остановить меня может лишь Холмс, который от моего давления уже почти съехал обратно на подушку. Я совсем перестаю соображать, отрываюсь от губ и начинаю целовать его шею, наслаждаясь ощущением его рук на моих плечах, на ключицах, на шее. И в голове лишь одно повторяющееся по кругу слово «Охренеть». Во мне словно проснулись какие-то первобытные инстинкты, и я не могу с ними совладать.

Совсем спятив, мои руки задирают футболку Майкрофта, и я целую его ниже. Хочу, чтобы он сорвал и мою футболку, сорвал всё остальное. Всё ведёт к этому.

— Эдвард…

Сквозь пелену безумного возбуждения я слышу хриплый голос политика. Впервые он звучит так, как сейчас.

— ЭДВАРД…

Его руки останавливают меня, заставляют подняться обратно на уровень его лица. Я тяжело дышу. Он тяжело дышит, словно только что работал на своей беговой дорожке. Мы глядим друг на друга. Холмс облизывает губы, а затем вытирает их. Футболка возвращается на место.

— Достаточно. — ещё не ровным голосом произносит Майкрофт. — Пока хватит.

Я выпрямляюсь, мой зад приземляется на его ноги. Пока я плохо соображаю, но, стоит послушаться. Взгляд политика падает куда-то ниже моего живота, а затем слишком поспешно взлетает прочь к лицу. Я не успеваю озадачиться, когда замечаю весьма заметную реакцию между своих ног.

— Ой. — выдаю я и неловко перебираюсь на свою сторону, прикрывая весь срам одеялом.

Холмс ещё какое-то время приводит себя и постель в порядок, а затем уже твёрдым голосом произносит:

— Ну, теперь-то точно спокойной ночи.

Я улыбаюсь и прижимаю в груди край одеяла.

— Спокойной.

Немного подумав, я спрашиваю:

— Всё ведь в порядке? Ты не злишься?

Майкрофт думает над ответом пару секунд.

— Не злюсь. Но в следующий раз спрашивай, прежде чем таким образом нарушить моё личное пространство.

Политик не может без замечаний. Но я рад, что не сильно напортачил.

— В следующий раз… — я цепляюсь к этому, довольно прикусывая губу. — Значит, будет следующий раз?

Со стороны Майкрофта слышится вздох.

— Спи, Эдвард.

А затем в тишине он вдруг ухмыляется.

Глава 46

Я пересёк черту и лежал на чужой половине. Более того — одна моя нога забралась под одеяло Майкрофта и касалась его напрямую. Ради приличия я отодвинулся обратно на свою сторону и обнаружил, что та ледяная, словно я на ней и вовсе не спал. А ещё выяснилось, что Холмс уже открыл глаза. Мне не верилось, что ночью случилось то, что случилось. В основном потому, что политик начал подниматься, намереваясь проделать обыденные утренние ритуалы.

Я схватил его за руку.

— А может ещё поспим-а-а-а-а? — моё последнее слово утонуло в зевке.

Брови Холмса слегка приподнялись.

— Мы итак уже достаточно поспали. — он глянул на часы на тумбочке. — Уже почти восемь часов.

Я возмущённо застонал. Ещё даже девяти нет! Обычно я просыпался не раньше десяти. Почти как у Джима.

Несмотря на мои уговоры, Майкрофт настоял на том, чтобы мы оставили постельку. Но взамен он пообещал, что мы заедем позавтракать.

Нельзя было сказать, что между нами что-то особо изменилось. Однако, я стал ощущать себя ближе. И мне было жутко интересно и важно узнать, как ощущает себя Майкрофт. За дверьми своего дома он становился ещё более серьёзным, педантичным и собранным, а я шёл рядом с ним, улыбаясь тому, что никто на свете не знает всей правды.

За завтраком я пригласил политика к себе на ужин, ведь он ещё ни разу не был в моём лофте.

— Ты же знаешь, что там есть секретный вход. — напомнил я. — Тебя никто не увидит, если вдруг тебя это беспокоит.

— С чего это меня должно беспокоить? — задал вопрос Холмс, характерно выражая своё отношение к этому абсурду.

Я пожал плечами. Возможно, он настолько контролирует систему городского видеонаблюдения, что может исчезнуть с камер, если пожелает. Так что да, его это действительно не беспокоит. Мне просто нравится сама идея о том, что Британское Правительство в тайне проводит время с кем-то потенциально опасным.

— Тогда, думаю, ты согласен. — довольно улыбнулся я. — Сегодня в шесть. Устоит?

Я наклонил голову в бок, копируя мимику Чеширского кота. Майкрофт тем временем достал свою записную книжку, пробежался глазами по нескольким страницами и затем убрал записнушку обратно.

— Устроит.

Я сдержал порыв почесать руки и рассмеяться на всё кафе.

Прибывая в фантазиях об ужине, я зашёл в «Молодого бога» и тут же встретился глазами с Бриттней. Та стояла у бара с бумагами (видимо, сверяла запасы спиртного).

— У тебя хорошее настроение. — низким голосом произнесла она.

Я мыкнул и стал идти дальше, намереваясь найти Робин и попросить у неё пару советиков.

— Я такого от мистера Холмса не ожидала. И от тебя.

Эти слова заставили меня остановиться. Держа руки в карманах, я развернулся на пятках.

— Что тебе показали карты? — спросил я.

Такой вопрос я никогда не задавал. Когда Императрица говорила о чём-то, что узнала у карт, я обычно просто закатывал глаза.

— Влюблённых.

Я демонстративно ухмыльнулся, гордо выпячивая грудь и вскидывая подбородок.

— По отношению к тебе эта карта говорит, что ты выбираешь между умом и сердцем. — моя улыбка тут же растворилась. — А мистер Холмс поддаётся чему-то новому для него.

Моя улыбка снова начала вырисовываться