Книга Молодой бог - Henry Stewart

прикрыл глаза, чтобы не видеть, как он уходит.

Прошло две секунды, и я ощутил, что матрас с его стороны опустел. Мне потребовалось ещё две, чтобы понять, что Холмс никуда не делся. Ощущение его неожиданной близости к моему телу, побудило меня распахнуть глаза. Политик непривычно нависал надо мной, его лицо стало приближаться. Мой мозг решил, что я, судя по всему, сплю, поэтому я сразу потянулся ему навстречу, и только когда наши губы встретились, иллюзия спала.

Я тут же перестал дышать, а моё тело свело странной судорогой испуга. Но я решил, что офигею от всего позже. Сейчас я сильнее вцепился в шею Холмса, а затем скользнул рукой к его затылку, погружая пальцы в волосы. Я прижимал его к себе, не веря в то, что когда-либо смогу отпустить. Вторая рука легла на его грудь, и только потом я смог понять зачем. Я ощущал его губы, их тепло и вкус. Но я не успел насытиться этими ощущениями, потому что Майкрофт отстранился.

Я опустил голову на подушку, совершенно ошарашенный произошедшим. Тело обдавало и жаром и холодом, органы горели, горели губы. Я заметил, что моя эрекция уже хорошо просматривалась даже под одеялом.

Холмс как ни в чём не бывало вернулся на свою половину. Молчание продолжилось. Я отвернулся к окну, чтобы он не заметил моей телесной реакции. Сердце гулко стучало, буквально ощущалось под рёбрами. Мои пальцы сами потянулись к губам и коснулись ещё влажной кожи. Я прикрыл глаза, чувствуя дрожь. Я действительно был в шоке.

Постепенно я отошёл от эмоционального потрясения и наконец-то проанализировал всю ситуацию. Он поцеловал меня. Майкрофт.

Я сел в постели, развернулся к Холмсу и без стеснения уставился на него. Тот лежал в той же позе с прикрытыми глазами.

— Ты поцеловал меня. — зачем-то констатировал я.

— Выполнил твоё желание. — пояснил тут же политик.

Я всё ещё выглядел поражённо, но нервная улыбка прорезалась на моём лице.

— Ты поцеловал меня. — я повторил это шёпотом, словно пытался свыкнуться с этим, наконец-то поверить в то, что это действительно не сон и не фантазия.

Майкрофт сдвинул брови к носу, но казался вполне расслабленным. И тут я вспомнил, что заставило меня положить руку на его грудь. Я хотел проверить его пульс, но до руки не дотянулся. А его сердце было совсем рядом.

— Тебя это взволновало. — сделал вывод я.

Политик молчал, слегка распахнув губы. Я неотрывно глядел на него, собирая пазл по кусочкам.

— Я не могу контролировать реакцию своего тела. — всё-таки сказал Холмс.

— Команды и реакции исходят из мозга. Я знаю, как это работает. — возразил я. — Если бы тебе было всё равно, то ритм бы не участился.

Мои слова заставили Майкрофта занять оборонительную позицию. Он приподнялся и тоже сел, прислонившись к спинке кровати. Готовится к бою. Похоже, никто спать не собирался.

— И даже если бы дело было в естественной реакции, то всё равно напрашивается вывод, что я тебя волную. — продолжил атаку я.

Холмс по обыденному стал обороняться фальшивой улыбкой. А ещё он скрестил руки на груди.

— Нонсенс. Чего ты добиваешься? — напрямую спросил он.

Я пожал плечами, хотя на самом деле я добивался того, чтобы Британское Правительство признало свою зависимость. Какой бы ни была правда, его сердце выдало его волнение. Оно не бешено колотилось, как, к примеру, у меня, но чаще, чем сердцебиение в моменты спокойствия.

— Я пил виски, Эдвард. — голос политика звучал убедительно, но он мог всё легко сфабриковать. — Оно всё ещё разгоняет кровь.

— Это было слишком давно. — припомнил я, негодуя. Почему он ищет оправдания? — Хватит отпираться.

Я поддался вперёд и без разрешения пересёк его личное пространство, перебросив через его ноги одну руку. Взгляд политика метнулся к ней, а затем снова на меня. В нём блеснула строгость.

— Эдвард. — но голос был скорее уставшим, чем строгим.

— Мы же говорили об этом…

— Вот именно. — прервал меня Майкрофт. — Ты сам назвал причины почему этого не стоит делать.

Я усмехнулся. Было довольно забавно спорить в темноте, сидя в одной постели, а не в кабинете Майкрофта на базе. Я даже не понимал зачем мы это делаем. Но это всё я. Я всегда разжигаю костёр.

Мой тяжёлый вздох стёр весь воинственный настрой. Я разглядывал свои вены на руках, уже свыкаясь с мыслью, что снова первый поцелуй стал последним.

— Я тебя понимаю, Эдвард. — голос Холмса специально смягчается, так, что мне хочется лечь и уткнуться ему в бок. — Я знаю, что ты хочешь этого. Знаю, что тебе это нужно.

— Но это неправильно. — заканчиваю за политика я, поднимая на него глаза.

В глазах того настоящее сожаление.

— Неправильно. — подтверждает он.

Я дотрагиваюсь до груди. Там, где швы начинают рваться.

— Но никто ведь не узнает. — я не могу не сказать этого. — Я даже уже не кадет, и ты мне формально не начальник. — всё это я почти шепчу, гуляя взглядом по одеялу, по рукам Холмса, по своим. — Но если дело в том, что ты просто ничего не чувствуешь, то я понимаю.

Последние слова угасли вместе с последней надеждой. Угли ещё слабо переливались цветом лавы, но лишь потому, что мне не давало покоя то, что Майкрофт вообще позволил нам до этого дойти. Почему? Не для прикола же. Если бы он не хотел, он бы отправил меня либо домой в город, либо в комнату сразу после разговора на балконе. Он бы сказал, что моё желание абсурдное и выполнять его он не будет.

— Но ты поцеловал меня. — снова говорю я, пытаясь отыскать в этом ответ на все вопросы. — Меня. — я упираюсь взглядом прямо в глаза политика. — Почему?

Я придвинулся чуть ближе, подозрительно щурясь.

— Потому что ты меня попросил. — негромко отозвался Холмс, уйдя от меня глазами.

— Я тебя о многом прошу, но ты не всегда соглашаешься это выполнить.

Я перекидываю и ногу, садясь на Майкрофта. Руки того падают из защитной позиции и неловко устраиваются по бокам, напрягаются, словно он хочет приподняться. Я хватаю одну и нащупываю пульс. Чем я ближе, тем Холмс волнуется сильнее. Мои губы растягиваются.

— Всё в порядке, Майкрофт. — шепчу я уже в десяти сантиметрах от него. — Всё нормально. Это же я. Слышишь? — глаза политика постоянно ускользают, и это сильнее меня подталкивает. — Это всего лишь я. Как всегда.

Его дыхание я ощущаю у себя на щеках, а затем оно почти касается моих губ. Он слегка отворачивается, но наши взгляды сливаются. Может именно здесь я должен взять