Книга Крестовый поход Махариуса - Вильям Кинг

Я опустил взгляд на поле битвы и понял, что он прав. Все еретики погибли или бежали. Вход в улей был наш. Махариус одержал свою победу.

Мы поднялись к вратам. Космические Волки особенно не утруждались с их охраной, стоя или сидя небольшими группками среди обломков и мертвецов. Они казались такими же расслабленными, как и обычно.

— Отличная работа, — сказал Махариус.

Гримнар поднялся из круга товарищей и встал перед Махариусом. Он был одним из тех немногих, рядом с кем лорд верховный командующий казался маленьким.

— Может, и нет, — ответил Гримнар.

— Ты о чем? — спросил Махариус.

— Это место дурно пахнет.

Вряд ли кто-то другой осмелился бы сказать подобное в лицо Махариусу, но Гримнар не только сказал, но и придал своим интонациям серьезность. И, по правде говоря, все мы восприняли эти слова всерьез. В прошлом инстинкты Гримнара слишком часто оказывались верны.

— Что именно тебе не по душе? — спросил Махариус.

— Здесь смердит старой Тьмой, древними врагами, противниками Всеотца.

Что-то мне подсказало, что он говорил не просто о еретиках. Гримнар указал на быстро разлагающиеся трупы наших бывших врагов. Я слишком отчетливо помнил, как их тела возвращались назад к зловещей не-жизни. Возможно, мне стоило удивиться, однако этого не случилось.

— Их изменили, — продолжил Космический Волк. — В них таится скверна.

Он указал огромной бронированной рукой на улей:

— Во всем этом месте скверна.

Махариус обернулся к Дрейку:

— Нужно найти Рихтера и принести ему правосудие Императора.

Конечно, я знал, что главным образом Махариуса волнует, что предатель может скрыться от его правосудия, а не от правосудия Императора, однако я был не в том положении, чтобы говорить такое во всеуслышание.

Дрейк кивнул.

— Нужно войти внутрь, — сказал он.

— На расчистку пути потребуется время, — ответил Махариус и обернулся к нам. — Пока отдохните.

— Мы только пришли, — произнес Гримнар и окинул взглядом башни на стене. Они по-прежнему вели огонь по зонам поражения. — Но, думаю, пока вы отдыхаете, я смогу занять своих людей.

Он развернулся и ушел, по пути выкрикивая приказы собратьям-воинам. Я продолжал стоять, охваченный оцепенением. Бой пока закончился, и у меня появилось время подумать.

Кругом царил холод. Обломки в тенях начали укрываться ледяной коркой. В воздухе кружились снежинки. Над нами все еще висело огромное облако, а улей мерцал тусклыми зеленоватыми огнями аварийного режима. В голову лезли разные мысли. Я не видел Ивана с тех пор, как давил на «Гидре» еретиков. Другие тоже не видели его. Скорее всего, он погиб.

Я отказывался смириться с этим. Наша троица не для того тридцать лет прослужила в Имперской Гвардии, чтоб я потерял их обоих в один день. Это казалось просто невозможным. Они двое всегда были неуничтожимыми, выходя из каждой безумной передряги с россыпью новых шрамов и историй. Я твердил себе, что нужно быть реалистом, что я видел достаточно смертей и знаю, что смерть приходит ко всем и зачастую совершенно случайно. Если достаточно долго ходить по полю битвы, твои шансы умереть значительно возрастают. Ты обязательно окажешься у кого-то на прицеле.

Нужно было узнать, что случилось с Иваном. Я бы не успокоился, пока не выяснил, поэтому поднялся с места и попытался вернуться по своим следам назад к взорванной машине, где в последний раз видел его. Путь предстоял нелегкий.

От спуска по склону ныли лодыжки. Где-то над нами замолчала еще одна башня, и звуки обстрела немного ослабли.

Я дошел до выжженного шасси «Гидры». От машины осталась груда вывороченного, расплавившегося и почерневшего металла, вокруг которой валялись трупы. Большинство из них находились в процессе ускоренного разложения. Несколько разодранных тел с виду напоминали обычных смертных.

Я подошел поближе и принялся разглядывать ближайшего из них. На нем была серая форма одного из штурмовиков Дрейка. Зеркальный визор шлема треснул и разбился, на нем свернулось несколько капель почерневшей крови. Наконец, впервые за долгую службу, я увидел лицо штурмовика. Оно выглядело совершенно обычным, умиротворенным в смерти, но этого человека я никогда не встречал. Я задумался насчет погребения, о том, чтобы прочесть молитву, но у меня больше не оставалось никаких сил.

Я попытался восстановить в памяти путь, по которому ехал. Могло показаться, что это не составило бы мне никакого труда, потому что танки оставляют за собой гусеничный след, однако землю повсюду устилали тела и воронки от взрывов. Правда, отчасти это упрощало задачу, ибо по кругам от взрывов я мог отследить каждую точку, где попадали в наш танк.

Я вглядывался в тела погибших и вдруг под склоном, немного левее, заметил кое-что знакомое. Я нашел тело Ивана.

Мое сердце екнуло, когда я разглядел поломанную бионику, валявшуюся возле тела. Иван лежал лицом вниз, его спина была залита кровью, из плеча торчали мотки проводов и куски металла. С дурным предчувствием я приблизился к нему.

Ему сильно досталось. Спина была иссечена осколками. Ноги изранены. Руку оторвало взрывом. Я перевернул его, боясь того, что могу увидеть. Возможно, спереди все куда хуже, чем сзади. Возможно, сейчас на землю посыплются его внутренности.

Однако мои опасения не оправдались, хотя глаза Ивана и были закрыты. Я с облегчением нащупал пульс и проверил его. В этот момент он открыл глаза.

— Что с тобой случилось? — спросил я.

Он посмотрел на меня и сказал:

— Будь я проклят, если знаю.

Его челюсть вывернуло до неузнаваемости, и говорить у Ивана получалось с большим трудом, чем обычно.

— Я бежал от противотанкового орудия. Потом раздался взрыв, и заболело плечо. — Он бросил взгляд на стальную культю, где раньше находилась его бионическая рука.

— Идти сможешь? — спросил я, пытаясь поднять его на ноги.

Он встал и неуверенно шагнул вперед, а затем туда, где валялась его конечность. Вряд ли ее отремонтируют в ближайшее время, а здесь запасных частей нам придется долго дожидаться.

— Как идет битва? Мы победили? — спросил Иван. — Последнее, что я помню, — огни в небе. Я думал, это взрывы.

— Космические Волки, — ответил я. — Гримнар снова вытащил наши яйца из огня.

— Как благородно с его стороны.

— Наверное, он думает, что в долгу перед Махариусом после Деметрия.

Иван кивнул, а затем попытался самостоятельно сделать несколько шагов.

— Нам повезло, раз он так считает. Я думал, что нам конец. Кстати, где идиот?

Я хотел рассказать ему, но не смог. Слова просто застревали в горле. Я попытался их выдавить из себя, но тщетно. Все, что мне удалось, — издать странный хрип, который даже издали не походил на слова.