Книга Жены и девы Древней Руси - Татьяна Муравьева

Святой Олав. Фреска XV в.

За разговором они достигли Гаутланда. Едва Рёнгвальд переступил порог своего дома, слуга подал ему письмо от Ингигерды. Рёнгвальд прочитал его вслух Сигвату, и оба они не на шутку встревожились: ведь узнав, что шведский конунг не просто пренебрег его сватовством, но предпочел ему другого жениха, Олав мог и позабыть свою клятву не мстить за личные обиды – уж очень эта обида велика. И тогда начнется война, которая принесет много бед обеим странам.

Вдруг на дворе послышался шум, топот копыт и гул голосов. Сигват выглянул в окно и увидел нарядную кавалькаду, въезжающую в ворота.

– Это Астрид – единокровная сестра Ингигерды! – воскликнул Рёнгвальд и поспешил навстречу гостье.

Он помог ей сойти с коня и проводил в дом. Сопровождавшие ее знатные женщины и воины вошли следом и расселись по лавкам.

– Мне стало известно, что у тебя гостит прославленный скальд Сигват, – сказала Астрид, – и мы приехали его послушать.

– Я счастлив спеть для тебя, госпожа, – ответил Сигват, взял в руки арфу и запел сочиненную им песнь, восхваляющую подвиги норвежского конунга.

Астрид слушала, подперев голову рукой, и задумчиво кивала в такт напеву.

Рёнгвальд тем временем отдал приказание слугам, чтобы они накрывали столы и готовили пир в честь гостьи. Когда все было готово, он усадил Астрид на самое почетное место и шепнул Сигвату:

– Кажется, я знаю, как избежать войны между нашими конунгами.

Сигват сразу понял, о чем говорит Рёнгвальд. Он подсел к Астрид и принялся на все лады расхваливать своего господина, а потом спросил:

– Согласилась бы ты, госпожа, стать его женой?

Астрид ответила:

– Я бы согласилась, но вряд ли отец мне это позволит.

– А мы не станем его спрашивать! – воскликнул Рёнгвальд. – Когда дело будет сделано, ему будет стыдно признаться, что родная дочь обошлась без его позволения, и ему волей-неволей придется назвать Олава любимым зятем.

Сигват тут же засобирался и уехал домой, не дожидаясь конца обеда.

Дома он немедля явился к Олаву и сказал:

– Твой брак с Ингигердой расстроился по некоторым обстоятельствам, но ты можешь взять в жены ее сестру Астрид. Она не менее красива и принесёт тебе точно такое же приданое.

– Что ж, – ответил конунг. – Если Астрид и впрямь не хуже сестры, я не прочь жениться на ней.

Сигват тут же дал знать Рёнгвальду, и тот через недолгое время приехал в Нидарос – столицу Норвежской земли – вместе с Астрид.

– Она и впрямь очень красива! – воскликнул Олав и решил не откладывать свадьбу.

Когда Ингигерде стало известно, что Олав женился на ее сестре, весть эта впилась в ее сердце словно каленая стрела. А когда она узнала, что главным пособником этого брака был Рёнгвальд, которому она всегда доверяла и которого любила, как брата, ей захотелось умереть, чтобы навсегда покинуть этот мир, полный измены и предательства.

Ингигерда сидела, глядя прямо перед собой и окаменев от горя, когда испуганная служанка доложила:

– Госпожа, там пришел ярл Рёнгвальд и умоляет позволить ему поговорить с тобой.

– Пусть войдет! – воскликнула Ингигерда. – Я хочу поглядеть в глаза этому предателю!

Едва Рёнгвальд переступил порог, Ингигерда вскочила, намереваясь обрушиться на него с яростными упреками, но вместо этого залилась слезами и лишь восклицала в великой горести:

– Как ты мог так поступить со мной!

Рёнгвальд смущенно опустил глаза.

– Моя вина перед тобой велика, хотя я был вынужден так поступить, чтобы предотвратить большую войну, – сказал он. – Но я пришел просить тебя не о прощении, которого, я знаю, ты мне не дашь, пока не уляжется твоя обида, а о том, чтобы ты спасла мою жизнь.

У Ингигерды от изумления высохли слезы.

– Разве что-то угрожает твоей жизни? – спросила она.

– Твой отец, узнав, что я помог похитить твою сестру, отдал распоряжение меня повесить. И только ты можешь избавить меня от столь позорной смерти.

Ингигерда нахмурилась, Рёнгвальд с тревогой ждал ее ответа. Наконец она произнесла:

– Ты заслужил виселицу своим предательством, но я не могу забыть, как мы вместе играли в детстве, и в память об этом постараюсь тебе помочь.

Ингигерда пошла к отцу и сказала:

– Близится день, когда я покину родину и отправлюсь в отечество моего мужа. Скажи, ты уже выбрал людей, которые будут меня сопровождать?

– Конечно, – ответил старый конунг. – Я даю за тобой богатое приданое, и у тебя будет самая пышная свита, которая когда-либо была у невесты.

– Но я хочу, – сказала Ингигерда, – взять с собой еще нескольких человек по своему собственному выбору. Поклянись, что позволишь мне это.

– Клянусь, – ответил конунг. – Ты вольна брать с собой, кого пожелаешь.

– Во-первых, – сказала Ингигерда, – со мной поедут все мои любимые служанки, во-вторых, моя старая нянька, а в-третьих, человек, который был товарищем моих детских игр, – мой двоюродный брат Рёнгвальд Ульвссон.

– Ну уж нет! – вскричал старый конунг. – Служанок и няньку забирай, а этого негодяя Рёнгвальда я непременно повешу!

– Ты не можешь этого сделать, – возразила Ингигерда. – Ведь ты только что поклялся. Неужели твоя клятва ничего не значит?

– Ладно, – сказал конунг. – Пусть уезжает, и чтобы я никогда в жизни его больше не видел.

И вот настал для Ингигерды день, когда должна она была навсегда покинуть родину. Со слезами простилась она с отцом и матерью и ступила на богато изукрашенный корабль. Ветер надул цветные паруса, и корабль понесся по волнам, будто резвый конь.

Плавание было благополучным, вскоре корабль причалил к берегам Гардарики. Князь Ярослав ожидал свою невесту в Старой Ладоге – городе, который отныне и навсегда принадлежал ей. Но Ингигерда едва взглянула на мощные крепостные стены, глубокий ров, наполненный темной водой и высокий вал, покрытый пожухлой осенней травой. Со страхом и трепетом ожидала она первой встречи с женихом.

И вот, наконец, Ингигерда переступила порог просторной палаты княжьего дворца. Князь Ярослав поднялся с резного кресла навстречу своей невесте.

Ингигерда невольно сделала шаг назад. Ярослав был немолод – ему шел уже пятый десяток, его волосы сильно поредели, в бороде пробивалась седина, и он заметно хромал на правую ногу. Хотя сейчас князь приветливо улыбался, по лицу его было видно, что человек он угрюмый и ладить с ним будет непросто.

Ответив должным образом на приветствие князя, Ингигерда спросила: