Книга Горький привкус его поцелуев - Лорейн Хит

– Я могу помочь вам еще, миледи? – спросила Торри.

– Нет, это все.

Только после того, как служанка ушла, Джулия посмотрела на себя в зеркало. О мертвых нельзя думать плохо. По крайней мере теперь она была уверена, что Альберт никогда не узнает о ее предательстве. Она всегда боялась, что, напившись, Эдвард проговорится о том, что произошло в саду. Джулия была несказанно счастлива, когда он переехал в свою резиденцию в Лондоне.

«Ты не сделала ничего плохого», – мысленно произнесла она, обращаясь к своему отражению. За исключением того, что не смогла отличить одного брата от другого. С той ночи она ни разу не повторила своей ошибки. А теперь ошибиться было невозможно. Однако Джулию удивило то, насколько ее огорчила смерть Эдварда. Она не думала, что он действительно хотел навредить ей. Он просто любил шалости. Тот поцелуй был ударом по ее гордости, она была смущена и, конечно же, не хотела, чтобы муж когда-либо узнал об этом. Она попытается поделиться какими-то воспоминаниями, но явно не о той ночи в саду.

Поднявшись, Джулия взглянула на дверь, которая вела в спальню мужа. «Мы скоро увидимся», – сказал он, прежде чем удалиться в свою комнату.

Сегодня утром она едва не поручила камердинеру избавиться от всех ночных рубашек Альберта, чтобы он больше никогда не надевал их. Касаться его кожи было так приятно. Она подошла к кровати, забралась в нее и укрылась одеялами. Затем уставилась на балдахин и прислушалась: в комнате Альберта было тихо. В этот момент раздался негромкий щелчок и дверь открылась. Джулия повернула голову и улыбнулась, увидев полоску кожи, выглядывающую из выреза его халата.

– Тебе тепло? – спросил он, бросив взгляд на затухающий камин.

– Сейчас станет теплее, – ответила она и похлопала по кровати.

Альберт погасил пламя в лампе, перед тем как занять место возле нее, лег на спину и тоже посмотрел на балдахин, который совсем недавно привлек ее внимание.

– Он кажется скучным.

Альберт повернул к ней голову, и Джулия пожалела, что муж погасил лампу. Теперь в комнате было слишком темно, чтобы она могла заглянуть в его глаза и понять, о чем он думает. С другой стороны, темнота позволяла без стеснения говорить о том, что делало ее уязвимой.

– Ты не целовал меня с тех пор, как приехал домой.

Даже при недостаточном освещении она поняла, что Альберт нахмурился.

– Я целовал тебя прошлой ночью.

– Нет, это я поцеловала тебя. Конечно же, я получила пылкий ответ, но то была не твоя инициатива.

– Ребенок…

– Поцелуй никак не повредит ребенку. В то время как отсутствие поцелуев заставляет меня сомневаться и думать, что наши отношения изменились гораздо сильнее, чем я предполагала. Мы так часто целовались прежде. А за сегодня не поцеловались ни разу.

Поднявшись на локте, он бережно взял в ладони ее лицо, провел большим пальцем по щеке и ласково произнес:

– Ты не должна сомневаться в преданности своего мужа.

Затем Альберт склонился над ней, и она закрыла глаза, приветствуя тепло его губ. Муж так жадно целовал ее, что она не знала, как описать всю силу и уверенность, с которой его язык изучал каждый уголок в полости ее рта. От вчерашнего поцелуя у нее дрожали колени, а сегодняшний заставил ее дрожать всем телом. По каждому дюйму ее тела струился жар. Она повернулась к нему, так что его бедро оказалось между ее коленями, и радостно улыбнулась, услышав его рычание.

Ее руки скользили по его обнаженной груди, плечам и спине, мускулистым и твердым, но самой твердой оставалась та часть, которая упиралась в ее живот. Джулия провела пальцами по его животу, бедрам и обняла мужа.

Он резко поднял голову и сжал ее руку:

– Мы не станем продолжать. Я едва сдерживаю себя.

– Но я хочу касаться тебя, всего тебя.

– Нет. – Взяв ее руку, он прижал ее к своей груди и добавил: – Ты можешь касаться того, что не прикрыто одеялом.

– Это несправедливо, ведь я готова позволить тебе касаться меня в любом месте.

Он резко вздохнул, и Джулия почувствовала, как его ребра расширились под ее ладонью. Альберт закрыл глаза и прижался к ее лбу.

– Я буду играть по тем же правилам.

Она заметила, каким грубым стал его голос. Как будто каждое слово приносило ему боль. Он хотел ее. Джулия не сомневалась в этом. Она сжала его подбородок и сказала:

– Зануда.

Альберт усмехнулся и ответил:

– Я стараюсь быть хорошим мужем. Внимательным. Помнить о твоем положении. – И, откинувшись назад, добавил: – Представь себе, с какой страстью мы набросимся друг на друга, когда родится ребенок.

– Я страстно желаю тебя сейчас.

Застонав, он накрыл ее рот своим, целуя ее с такой страстью, что у нее закружилась голова. Он сдержал свое обещание и касался ее только в тех местах, которые соприкасались с его кожей. Слава богу, он заметил, что подол ее ночной рубашки задрался до бедер. Он погладил ее икры и чувствительную область под коленом, при этом не прерывая поцелуя. Казалось, ее губы были для него источником жизни.

Джулии стало жарко. Настолько жарко, что она хотела сбросить с себя одеяла. Она вся горела от необузданного желания, чувствуя влагу между бедер и то, как сладко ныло в грудях. Сила его поцелуя и все ощущения, которые он вызывал, поразили ее. Когда Альберт ухаживал за ней, их поцелуи были целомудренными. Позже, когда они занимались любовью, их поцелуи стали более чувственными. Прежде она всегда терялась в ощущениях и не замечала, чтобы поцелуи настолько волновали ее.

Он был всем для нее.

Альберт пах скотчем и бергамотом. От его стонов внутри нее пульсировало удовольствие. Все ее тело покалывало, горело от желания, став вялым и энергичным одновременно. Она хотела расстегнуть свою ночную рубашку, чтобы он запустил под нее руки и ласкал ее грудь, но, понимая, к чему это может привести, невольно признала мудрость установленного им правила. Не трогать то, что прикрыто тканью.

Он прижался губами к ее подбородку и прошелся поцелуями по ее шее. Его рот был горячим, невероятно горячим. Удивительно, как он не обжигал ее кожу. Его рука поднялась от ноги к затылку, и он привлек ее к своей груди. Он был весь мокрый. Джулия чувствовала, как яростно бьется его сердце.

– Мы должны поспать, – пробормотал он. Его голос был низким и хриплым.

Она кивнула, обняла его и начала водить пальцем по его спине. Если бы она знала, что поездка в Африку заставит его спать без ночной рубашки, то убедила бы его отправиться намного раньше.

Его правило, очевидно, не применялось к тем случаям, когда они не целовались. Его руки обняли ее, прижали к себе, и она заснула, вдыхая аромат, усиленный теплом его плоти.

* * *

Учитывая ее вялость, она должна была спать спокойно. Вместо этого сны о поцелуе в саду мучили ее каждый раз, когда она засыпала. Когда Альберт начал шевелиться, она притворилась, что не проснулась, и не двигалась, пока он не встал с постели и не ушел в свою комнату.