Книга Секретики, Чёртова башня и другие рассказы - Яна Варшавская

Помню, во второе лето, после нашего переезда, мы познакомились с Леной и Женей, племянницами Полины, живущей в деревянном доме со ставнями. Они переехали к ней после трагедии, произошедшей с их отцом. Виктор, так его звали, утонул недалеко от берега в нашей небольшой реке Ине. Врачи сказали:

– Остановка сердца.

Мама девочек – младшая сестра Полины, работала по сменам и сутками, поэтому решила, что детям будет лучше, если за ними присмотрит тётка. Полина, немолодая и одинокая женщина – очень любопытная и шумная. Только её грубоватый голос и слышался с соседнего участка! Полина нагружала Женьку и Лену работой по дому, заставляла полоть грядки и поливать из шланга картошку. Девочки варили корм для свиней и мели двор. Словом, времени на игры у них не оставалось.

Наши с Володькой мама и папа придумывали для каждого из нас интересные задания. Например, уходя на работу, мама говорила:

– Сегодня я заметила на листьях капусты двух гусениц… Милая, кажется, тебе нравится собирать всякую живность?

– Не собирать, а рассматривать!

– Если их не собрать, от капусты останутся одни дырки!

– Ладно, а куда их… Складывать?

– Да хоть в трёхлитровую банку… Заодно и посчитай сколько у них ножек!

– Известно сколько, – сорок!

– А вот и нет! – вмешивается брат. – Го-о-раздо меньше!

– Ну, не дустом же их посыпать! А ведь баба Шура так и делает! – уже на пороге сказала мама.

– А дуст, это что? – спрашиваю я брата.

– Отрава такая, яд. Д-Д-Т.

– Понятно! Значит, буду собирать…

Не найдя в кладовке банку, взяла старый эмалированный бидон и пошла на поиски вредных, жирных гусениц. Чтобы занятие не было таким уж утомительным и скучным, я решила разбить «вражескую территорию» на Зоны. После осмотра каждой из них, мне по моему же мнению, полагался бонус.

– Это другими словами премия, понимаешь, Яна? – так объясняла мама значение незнакомого мне слова, когда я впервые услышала его от неё. Мама тогда говорила отцу, что в этом месяце ей выплатят бонус. Слово мне это очень понравилось и запомнилось…

Мысленно разделив участок земли на четыре равных прямоугольника, на которых, широко раскинув большие сочные листья, росла капуста, я положила на краю каждого из них по нескольку толстых стручков гороха. Горох этот и стал бонусом! Обследовав первый формирующийся кочан, я ничего не нашла. Зато во втором спряталось целых пять гусениц. Когда я легонько до них дотрагивалась, они быстренько сворачивались в калачик, не давая посчитать, сколько же нужно им пар обуви, будь они, ну хоть капельку волшебными. Тогда я пошла на хитрость. Взяла небольшой прутик и, дождавшись, когда зелёная обжора переползёт с листа на него, поднесла её ближе к себе.

– Один, два, три… Раз, два, три, четыре, пять. Ничего себе! Целых восемь пар! И всё-таки, ты не рекордсменка! – аккуратно стряхнув гусеницу в бидон, продолжала поиски:

– Не дотягиваете вы со своими шестнадцатью ножками до сорока. Значит, далеко и не убежите, противные вредители!

Вот так незаметно, за игрой я помогала маме, в то время, как мой брат старательно носил ведёрки с лёгким шлаком на чердак. Отец сказал, что он недостаточно утеплён. Поэтому каждый день Володьке нужно было перенести и рассыпать по полу чердака двадцать вёдер шлака. Я считала, что мои задания не такие утомительные и грязные. Справившись с маминым поручением, я закрыла бидон крышкой и отправилась к брату.

– Вов, давай я тебе помогу, а потом вместе сходим в магазин, а?

– А сама чего?

– В дальний же… Ну, там, где самообслуживание.

– И зачем?

– Да в нём кубики для какао продаются по одиннадцать копеек. И для кофе.

– He-а, я их не люблю!

– А мне нравится их грызть! Купишь что-нибудь другое, а? – умоляю я.

– Ладно. Тогда, чтобы быстрее было: ты будешь принимать вёдра на чердаке, а я – таскать. Идёт?

– Давай! – соглашаюсь я, карабкаясь по лестнице, которую придерживает брат.

– Осторожно! Хватайся за края, теперь на коленки. Влезла?

Я уже стою у края лаза на полу чердака:

– Да влезла-влезла, тащи быстрее!

Работа заняла около часа, потом, посмотрев на себя, я понимаю, что мыться и переодеваться для похода в магазин уже не хочется… Ладно, получается, что я помогла брату впрок!

В то лето в доме Полины появилась ещё одна девочка – Лариса. Она была года на три моложе меня, худощавая и нескладная. У неё была очень короткая стрижка, и ей совершенно не подходило её собственное имя. Вся какая-то угловатая и менее общительная, чем соседские, Надя и Сергей. Лариса тоже племянница Полины, да только она – единственный ребёнок Полининого брата Лёшки, который жил в квартире трёхэтажного дома напротив. Лара только что приехала из Ленинграда, куда её возили родители. Там она проходила ежегодное обследование, а теперь встал вопрос об операции.

– Понимаешь, милая, Лариса – особенная. Она может быть и мальчиком и девочкой. Она гермафродит, – говорила мама.

– Как это? – не понимала я.

– Это редкая аномалия. Иногда рождаются вот такие дети. Природа шутит. Как захотят теперь её мама и папа, так и будет! А может, сама Лариса… Хотя, думаю, здесь всё уже давно решено.

Ни Полина, ни Ларисины родители не делали из этого особого секрета, поэтому все окружающие относились к подобному факту совершенно спокойно. Мало ли странностей в жизни!

Тем временем на стройке велась почти непрерывная работа, и к зиме Башню возвели. Высоченная и идеально круглая, она напоминала маяк, ведь на самом верху ночью загорались мощные прожектора, чтобы освещать строительную площадку. Первое время на территории дежурил сторож, но зимой его вагончик убрали. А проёмы, расположенные только на одной стороне Башни, заколотили необструганными досками. Башня замерла. Возможно, деньги, отпущенные на её строительство, закончились или внутренние работы решили проводить весной. Только перед самым снегом территорию очистили от мусора, несколько раз прошёлся бульдозер и сравнял все неровности… А на следующий день, как по заказу, выпал первый снег.

Глава шестая

Николин день

Утро озябшее… Снег и мороз!Ветви деревьев застыли от слёз…Каждая веточка в стёклышках льда,Тёмное небо, а в небе – звезда!Каждое деревце тянется к ней,Зимнее небо уже посветлей…В бусы хрустальные убранный клёнВ солнце сверкает безветренным днём…

Ветер лишь только задумает дуть —Стёкол хрустальных уже не вернуть…Падают с веток они, как звонки,В снег упадут и затихнут… Почти…Зимняя сказка – сверкающий лёд,Месяц на небе, что только растёт…

Как только выпадал глубокий снег, и за окном трещали сильные морозы, всё это означало одну немаловажную вещь. Наступил Николин День… Девятнадцатого декабря, в пятницу, в тринадцать часов дня родилась я, что и было записано в Акте гражданского состояния, а на руки родителям выдано Свидетельство о рождении за № 13. Каково это – родиться в конце года, в последний день рабочей недели, да ещё и в обеденный перерыв? Не знаю, не знаю… Но по себе могу судить, что в характере у меня преобладают качества, свойственные эмоциональным и поэтическим натурам. А вся жизнь – ожидание праздника, выходного дня, или Чуда и Сказки! Да только вот, как оказалось, она, то есть жизнь, любит преподносить не только приятные сюрпризы… Например, лет с трёх-четырёх с каким-то чудовищным постоянством, незадолго до Дня рождения или же в само это знаменательное событие, случалось одно и тоже. Ангина. Я лежала пластом, с высокой температурой и соответственно: ни гостей, ни игр. Вместо этого микстуры, антибиотики и постельный режим. Вот почему в младших классах я не помню ни одной школьной Ёлки, да и новогодних костюмов у меня тоже не было…