Книга Замок в Пиренеях - Юстейн Гордер

Но существуют также доводы в пользу того, что только на Земле имеются существа с универсальным сознанием. Даже если на других небесных телах возникли примитивные формы жизни, не следует забывать, что на Земле прошло четыре миллиарда лет, прежде чем род человеческий появился на свет. А четыре миллиарда — приличный возраст для планеты.

Уже через один миллиард лет возможности для жизни на Земле, скорее всего, иссякнут. Земля утратит атмосферу, вода испарится…

Тем не менее мы во Вселенной, скорее всего, одни. Хотя не можем исключить и того, что наша Вселенная — источник души и разума.

В детстве я часто думал об этом, к этому возвращаюсь сейчас. Возможно, жизнь во Вселенной кипит, думал я. Эта мысль возбуждала… И тут же рождала в уме нечто прямо противоположное. «А что, если жизнь существует только на Земле и больше нигде?» Эта мысль выводила меня из себя. И то, и другое говорило о том, каким непостижимым чудом является мое существование.

Автобус пересекает уезд Хемседаль. Конечно, я знаю, что вскоре он проедет мимо того самого места… Пытаюсь подготовиться… Возможно, мысли о Вселенной, одолевавшие меня в автобусе, были частью этой подготовки. Ведь ты помнишь, как там… на пристани, возле Ревснеса… Нам нужно было обсудить нечто необычайное, явление более Высокого порядка, чем случайное происшествие на нашей планете, ставшее таким знаменательным в непрерывной череде событий…

Облачность по-прежнему низкая, хотя как отличить море тумана от облачного покрова? Облака висят над самым холмом. Дорожный указатель сообщает: «Автомагистраль №52 через горы Хемседальсфьелль открыта». Естественно — ведь уже середина лета.

Мы долго едем по правому берегу реки с необычайно бурным течением, что объясняется рекордным в последнее время выпадением осадков, а также поздним таянием снегов в горах. Проезжаем мимо переполненного водой водохранилища. Становится ясно, почему река Хемсиль так буйно стекает в долину. Этот же поток заливает причалы у Тюри-фьорда, ведь водный бассейн у них один и тот же!

Клубы тумана, которые, кажется, можно потрогать рукой, дремлют, покачиваясь над долиной. Погода все больше напоминает метеорологический казус. Туман то рассеивается, то обволакивает оба горных склона. Я замечаю все это, хотя в фокусе моего внимания находится непостижимое! Такой туман — и такие четкие представления об истории и географии Вселенной… Плюс расхожие мнения о том, как и почему возникли мне подобные.

«Вселенная не была чревата жизнью, как и биосфера — человеком. Счастливый номер выпал нам так же случайно, как за игорным столом в Монте-Карло».

Первый шаг в попытке заглушить редукционистские фанфары Жако Моно — просто прислушаться к музыке или присмотреться к беззвучной гармонии математики: «Вселенная была настроена для возникновения жизни, которая есть самосознание Вселенной».

Кажется, звучит неплохо. Во всяком случае, не противоречит тому, что мне подсказывает интуиция. Вселенная сознает саму себя, у нее есть самосознание. Этот ошеломляющий, но исторически неоспоримый факт невозможно целиком и полностью отдать на откуп эзотерическим толкованиям.

Это соображение более высокого порядка, думаю я, пока мы приближаемся к водоразделу, чтобы не сказать — высочайшего порядка, который можно научно аргументировать. Сознанию, считает Моно, «не следовало» возникать, и жизни тоже. Но, возможно, и нашей Вселенной «не следовало» возникать.

Если бы свойства Вселенной в самое первое мгновение ее существования хоть немного отличались от тех, что имели место на самом деле, она погибла бы через миллионную долю секунды после возникновения. Даже микроскопические различия в том, что Моно называет «первопринципами», неумолимо привели бы к тому, что никакой Вселенной не возникло бы. Вот только пара примеров… Будь во Вселенной с самого начала чуть больше положительной массы, чем отрицательной, она уничтожила бы сама себя через мгновение после Большого Взрыва. Если бы сильное ядерное взаимодействие было чуть слабее, Вселенная состояла бы только из водорода, а будь оно чуть сильнее, водорода в ней не было бы вообще. Этот список можно продолжать и продолжать. Как сказал однажды Стивен Хокинг[59]: «Шансы против того, что в результате Большого Взрыва возникнет именно наша Вселенная, — были огромны».

Столь же «случайно», как возникновение жизни и сознания, было и то, что они появились в долгоживущей Вселенной. И что «первопринципы» Моно появились тоже случайно, как на игорном столе в Монте-Карло. Или мы все-таки вправе позволить себе помыслить «нечто», стоящее «за» или «вне» того времени и пространства, которые были порождены Большим Взрывом? Не существует научных данных, полностью исключающих, что это «нечто» может быть чревато именно нашей Вселенной.

Чтобы Вселенная, как фокусник из шляпы, могла явить самосознание и понимание собственной красоты и законосообразности, должен быть соблюден целый ряд условий, причем уже в первые микросекунды после Большого Взрыва. Наша Вселенная — как раз такая. И об этом надо помнить.

Так думаю я. Многим моим коллегам это кажется ересью. Мои соображения выходят далеко за пределы того, что принято в естествознании. Однако это то, что я чувствую интуитивно.

Дорога идет по левому берегу реки, какую-то часть пути мы проезжаем мимо луга и небольших рощиц, потом снова возвращаемся к реке. Начинается подъем в гору, на Бьёберг-Фьелльстёве. Я вижу подвесной мост, дерзко качающийся над рекой. Семьсот метров над уровнем моря. Непроходимые березняки по обоим берегам…

Туман немного рассеивается, я вижу на горном склоне слева снег, а справа — несколько хижин, вероятно, последние, так как на высокогорье запрещено рубить деревья.

Мы приближаемся к озеру Эльдреваттнет у границы округа. Я здесь впервые с тех пор, но держу себя в руках, и к тому же я еду на автобусе, а не в автомобиле. Я не гляжу направо, на воду, когда автобус проезжает мимо. Смотрю на часы. Время — 14.20. У меня в рюкзаке полбутылки водки. Хотя это и не входило в мои планы, я осторожно достаю ее, отвинчиваю пробку, делаю большой глоток.

Вряд ли кто-нибудь из пассажиров это заметил. Более тридцати лет прошло, но все равно так близко… Она была загадочным явлением, тайной природы! Она со своей шалью!

Автобус съезжает вниз к Вестланну. В 14.29 мы проезжаем мимо первого крутого поворота у обрыва. Я делаю еще один глоток из бутылки. Кажется, будто все это — и то, что я сижу в автобусе, и то, о чем я думаю, как-то связано с тем, что произошло в тот раз. Мы должны были поспать несколько часов в Ревснесе, но так и лежали с закрытыми глазами и разговаривали.

Часть пути мы проезжаем вдоль бурной реки вниз к Лердалю. От старинной деревянной церкви в Боргунне дорога ведет в туннель. Густые клубы тумана парят здесь и там над долиной, словно невесомые ягнята. Мы въезжаем в Лердаль, где тогда собирались… но так и не переночевали. Помнишь? Здесь в автобус село несколько пассажиров, а потом он въезжает в длинный туннель, идущий в Фоднес. Я рад новому туннелю. Рад, что избегаю свидания с Ревснесом, нервы и так напряжены. Во время переезда на пароме в Маннхеллер я обобщаю то, о чем думал почти всю дорогу.