Книга Слезы счастья - Льюис Сьюзен

Лиза удивилась и сказала:

— Я думала, ты собирался в Лондон, когда закончишь прием.

— Собирался, но решил остаться еще на день, потому что хочу провести больше времени с Розалинд. Я волнуюсь за нее, и мне кажется, будет не лишним еще раз повидаться с ней до следующих выходных.

Лиза посмотрела на него и улыбнулась. Проведя тыльной стороной ладони по щеке Дэвида, она решила оставить тему Розалинд.

— Ничего, если я не поеду с тобой в Лондон после обеда? — спросил он.

— Нет, ничего страшного, — уверила его Лиза. Оставшись сегодня вечером без Дэвида, она сможет поболтать кое с кем из друзей по телефону и, если получится, выудить из редактора, зачем он хочет увидеться с ней завтра.

Шел второй час дня, когда Дэвид и Майлз покинули баптистскую церковь в Кейншеме, в парадном вестибюле и одной из ризниц которой они принимали избирателей. Хотя церковного в этом помещении было мало — скорее, там витал дух современного безразличия, — временами Дэвид все-таки не мог отделаться от ощущения, будто находится в исповедальне. Поразительно, с какими историями приходили к нему некоторые люди. Он выслушивал все: от семейных проблем до медицинских загадок, преступных заговоров и духовных прозрений. Один приятный старичок поинтересовался, может ли его жена продолжать голосовать, и пояснил: хоть она и умерла, но явно витает где-то рядом и преследует его. А однажды утром явилась женщина, которая с помощью предусмотрительно заготовленных чертежей и выкладок стала доказывать, что, если лежачему полицейскому обеспечить стратегический пост на М-4[13], это заставит фанатиков быстрой езды сбросить скорость и сократит количество несчастных случаев.

Однако в большинстве своем люди приходили искать его поддержки в случаях, когда им недобросовестно оказывали какие-нибудь услуги, или чтобы поделиться своими взглядами и недовольством, или же, в последние месяцы, принести ему соболезнования, что казалось Дэвиду очень трогательным. Еще никто не поздравил его с предстоящей свадьбой. Хотя по почте и на электронный адрес пришло несколько писем, выражавших удивление, а в одном случае даже отвращение по поводу «непристойной спешки, с которой он бежал к алтарю с новой невестой, тогда как память о его несчастной покойной жене была еще так свежа в сердцах избирателей». Хотя о его сердце можно было сказать то же самое, он не собирался прикрываться этой истиной как оправданием.

Сегодня утром в числе посетителей была взвинченная дама, которой хотелось излить негодование против системы, «забрасывающей» матерей-одиночек всяческими пособиями и льготами, а потом удивляющейся, почему количество ранних беременностей растет как на дрожжах. Другая любительница командовать и читать нотации выразила возмущение действиями местного совета, который высадил не такие деревья в новом микрорайоне, и теперь их корни начали повреждать канализационные трубы. «Предпринимает ли кто-нибудь хоть что-то по этому поводу?» — вопрошала она. Нет, от этих лентяев не дождешься, поэтому на Дэвиде как на местном депутате лежит обязанность разобраться, да поскорее, пока их по уши не залило сточными водами. Последним посетителем этим утром оказался решительный, приятный молодой парень, который заглянул сказать, что он, как и Дэвид в свое время, собирается читать курс государственного управления в Лондонской школе экономики и что по части опыта работы он, Дэвид, далеко не плетется в хвосте.

Дэвид, естественно, записал его контактные данные и в конце приема передал их Ди вместе со всеми остальными заметками и указаниями, как дальше вести каждый из случаев.

Прежде чем запирать двери, Ди задержалась в церкви, желая убедиться, что там никого не осталось. Но с минуты на минуту она должна была присоединиться к ним — потом они собирались все вместе перекусить в ресторане «Глобус» в поселке Ньютон-Сен-Ло.

— Как ты будешь добираться до вокзала после ланча? — спросил Дэвид Майлза, когда они пересекли шоссе и пошли по боковой дороге мимо паба «Старый банк».

— Ди вызвалась подбросить, — ответил Майлз, выуживая из кармана зазвонивший телефон. — А, Тристан, — назвал он звонящего, одного из исследователей их штаба. — Пора бы.

Пока Майлз отвечал на звонок, Дэвид зашагал на стоянку к своему «мерседесу». Тот стоял, как королевская персона на благотворительной распродаже, посреди стареньких «фордов» и «воксхоллов», принадлежавших завсегдатаям паба. Это живо напомнило Дэвиду, почему он обычно позволял Ди подвозить его на такие мероприятия на своем старом «вольво»: щеголять перед избирателями богатством было в высшей степени бестактно и некрасиво.

Сняв пиджак, он как раз собрался позвонить Лизе, но тут заметил, что ключи от машины не вставляются в замок. Он проверил, те ли это ключи, и попробовал еще раз, но они по-прежнему отказывались входить в замочную скважину.

Начиная сердиться, Дэвид попытался вставить ключ силой, но тот никак не проходил.

Стиснув зубы, он попробовал другой ключ, но тоже безрезультатно. Не веря своим глазам, он отступил на шаг и окинул взглядом машину. Это, без сомнения, его «мерседес». На заднем сиденье, именно там, куда он бросил ее утром, лежала «Таймс», а рядом громоздилась стопка каталогов, которые Лиза попросила его отвезти обратно в Лондон.

Чувствуя, что начинает закипать от досады, Дэвид вновь попытался вставить ключи и, потерпев очередную неудачу, окончательно взорвался.

— Какого черта? — взревел он, когда к нему подошел Майлз. — Не могу открыть проклятую машину.

Майлз посмотрел на ключи и удивленно заморгал.

— Где пульт? — осторожно спросил он.

Когда Дэвид повернулся к нему, его лицо было напряжено.

— Ключи не подходят, — в ярости прошипел он, как будто Майлз умудрился каким-то образом оказаться в этом виноватым.

— Но обычно вы не... — начал Майлз, но запнулся, а потом сказал: — Давайте я попробую.

Бросив ключи Майлзу, Дэвид отошел в сторону. К этому времени он настолько рассвирепел, что с трудом сдерживался, чтобы не садануть кулаком по чертовой машине или по Майлзу, если тому каким-то чудом удастся преуспеть там, где он позорно провалился.

Майлз посмотрел на ключи, потом на Дэвида.

— Они не от машины, — проговорил он почти извиняющимся тоном.

Дэвид буравил его гневным взглядом.

Шумно сглотнув, Майлз спросил:

— При вас есть те, что с пультом дистанционного управления?

Чувствуя, что опять доходит до точки кипения, Дэвид сунул пиджак Майлзу, а сам принялся похлопывать себя по рубашке и карманам брюк, да с такой силой, что было больно.

— Здесь их нет, — сказал Майлз, проверив пиджак. — Должно быть, вы оставили ключи в церкви. Пойду посмотрю.

Когда Майлз помчался назад через стоянку, Дэвид закрыл лицо ладонями. Ярость внутри него стихала, причем так же быстро, как и вспыхнула. Какого лешего он так завелся? Это всего лишь ключи, черт побери. Да, он ошибся, бывает. У него много забот, и по какой-то фантастической причине у него на мгновение вылетело из головы, что обычно он открывает двери машины пультом дистанционного управления. С другой стороны, как он мог забыть, если делает это каждый день, даже не задумываясь? И он никогда не злился по пустякам, не заводился из-за проблем, которые можно легко решить. Так какого дьявола происходит с его уровнем терпимости? Нужно взять себя в руки, потому что такие вспышки просто неприемлемы и нерациональны. Сопоставив их с чувством тревоги, которое в последнее время преследовало его по всякого рода поводам (например, насколько далеко он хочет продвинуться по карьерной лестнице, будет ли он по-прежнему интересен Лизе, если решит остаться в рядах заднескамеечников, и готов ли он вообще... к новому браку), он мог в самом деле решить, что начинает терять нить. Откуда на него это свалилось? Ведь он не сомневается ни в своих чувствах к Лизе, ни в ее чувствах к себе. По крайней мере, он уверен в них большую часть времени, но нельзя отрицать, что бывают моменты, вот как сейчас, когда он без каких-либо логических причин вдруг проваливается в какую-то странную яму замешательства и даже неуверенности, как будто в нем самом, не говоря уже о его жизни, что-то разладилось.