Книга Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских

— Что-то мне туда совсем не хочется, — сказала Белка.

— Ты что, боишься летучих мышей? — с иронией спросил Ромка. — Так ведь когда они спят — они не кусаются.

В этот момент волшебник в лиловом балахоне снова прошел мимо них, не отрывая глаз от книги, и чуть не стукнулся лбом о дверной косяк, но вовремя притормозил и, развернувшись, пошел в обратную сторону. Грязный фонарь, тем не менее, наткнулся в полете на стену, но не разбился, хотя Мила и заметила, как по стеклу поползла тоненькая трещина. Она вдруг поняла, что они были виновниками этого столкновения, потому что стояли на самом проходе. Поэтому-то фонарь и не вписался в нужную траекторию полета.

— Давайте хотя бы отойдем, — предложила Мила, которой стало очень неловко.

Они прошли мимо небольшого скопления ребят, среди которых заметили Алюмину и ее сестру Платину с двумя взрослыми девочками, больше годящимися в подруги старшей сестре.

— А она что здесь делает? — спросил Ромка, имея в виду Платину. — Она же из старших.

— Наверное, пришла присмотреть за сестрой, как Берти за мной, — предположила Белка, рыская глазами по холлу в поисках брата.

Когда они проходили мимо странного, в виде размножающихся вверх клумб, нароста, усаженного вдоль и поперек фигурными кактусами, заметили Яшку Бермана, с которым ехали в одном дилижансе. Он сидел на низком табурете совершенно один и с большим интересом рассматривал кактусовую экспозицию. По сравнению с тем столпотворением в тесном холле «Перевернутой ступы» возле колючих клумб было вполне просторно. Наверное, кактусы внушали не больше доверия, чем летучие мыши.

— Можем здесь подождать, — сказал Ромка, и они подошли к одиноко сидящему на табурете Яшке.

Он сразу им заулыбался и встал с табурета.

— Если кто-то хочет — можете садиться, — вежливо предложил Яшка.

Мила и Белка также вежливо покачали головами, отказываясь от предложения, а Ромка без лишних слов плюхнулся на табурет, вытянув ноги.

— Что-то я устал, — пояснил он и с не меньшим интересом, чем Яшка, стал изучать кактусовую скульптуру.

Мила оглянулась. Вокруг них действительно было много народу: человек сорок только младших, но были и постарше, как Берти или Платина. Были заняты все диванчики, скамейки и стулья. Никому почему-то не сиделось в комнатах. Все разговаривали, смеялись, показывали друг другу какие-то интересные вещицы.

Один парень — темноволосый и с виду очень самоуверенный — сидел на спинке кресла, водрузив ноги в пыльных ботинках на мягкое сиденье, и хвастался перед своими приятелями какой-то игрушкой. Мила пригляделась — это была тоненькая трубочка с колесиком, которое при вращении громко клацало. Как раз когда Мила присмотрелась, хозяин трубочки прокрутил колесико большим пальцем, послышалось несколько последовательных щелчков, и из верхнего отверстия трубочки выпрыгнул переливающийся радугой мыльный пузырь в форме головы с большими оттопыренными ушами, хлопающими, как у слона. Непроизвольно глянув по сторонам, Мила заметила невдалеке, в кресле, крупного мальчишку отчаянно лопоухого и с широким лицом. Увидев мыльную пародию на себя, он покраснел до самых кончиков своих выдающихся ушей.

— Зачем так издеваться? — услышала Мила голос Белки.

Она тоже видела всю эту пародию от начала и до конца и теперь тяжело дышала от негодования.

Наверное, голос Белки прозвучал слишком громко, потому что хозяин мыльных пузырей повернулся и теперь смотрел прямо на них. После рожицы с ушами он и его компания громко хохотали. Теперь, кинув взгляд в их сторону, мальчик повернулся и что-то тихо сказал своим приятелям, после чего они снова засмеялись, но так, словно что-то затеяли.

— Ну сейчас начнется, — тихо сказал Яшка, а металлическая трубочка как будто только этого и ждала. Снова защелкало колесико, и в этот раз из верхнего отверстия вырвалась другая физиономия. Малиново-розово-фиолетовыми цветами переливалось круглое лицо со слоновым хоботом. Бросив мимолетный взгляд на Яшку, Мила сразу поняла, что этот мыльный пузырь касался непосредственно его. Яшка был маленького роста и круглый, как колобок, и сам по себе слона никак не напоминал. Но его нос был очень курносым и действительно наводил на мысль о хоботе. А у владельца волшебной трубочки слон наверняка был любимым животным.

Ребята из компании напротив рассмеялись громче прежнего, и сквозь смех темноволосый мальчик похвастался:

— Эту вещицу мне родители привезли из-за границы. Они там работают в Таврическом магическом посольстве. И это еще не все. У меня таких целый чемодан…

Ловко лавируя между ребятами, мимо прошмыгнул портье. Мила заметала, как он бросил недовольный, хмурый взгляд на грязные ботинки мальчика с металлической трубкой, лежащие на сиденье очень чистого кресла «Перевернутой ступы».

— Кто этот заносчивый щелкунчик? — хмуро спросил Ромка. Он уже встал с табурета и стоял между Милой и Белкой.

— Это племянник профессора Мендель, той, которая алхимию преподает, — пояснил стоящий рядом Яшка. — Его родители все время живут за границей, а его воспитывает тетка.

— Да это же двоюродный брат Алюмины, — добавила Белка, — Нил Лютов.

— А ты откуда знаешь? — спросил Ромка.

— Я слышала, как она обсуждала его с девочками, — сказала Белка. — Они считают его красавчиком.

Ромка возмущенно фыркнул.

— Тоже мне красавчик! — громко воскликнул он. — Надутый индюк — вот он кто! Близко к нему лучше не подходить. Если лопнет от собственной значимости — забрызгает внутренностями.

Белка издала короткий смешок, но вдруг почему-то ойкнула.

— И сделаю вашей компании большое одолжение, — раздался холодный, немного нервный голос.

Нил Лютов ростом был выше их всех. Он стоял в нескольких шагах и смотрел на них сверху вниз. И выглядел он так, как будто шутка его не обидела, а насмешила. Он снисходительно ухмылялся, и только суженные, как будто прицеленные, темные глаза выдавали, что Ромкины слова его задели.

— А компания подобралась — просто сливки общества! — чересчур громко сказал он, и кто-то в холле хихикнул. У него за спиной начинала собираться толпа любопытных.

Узкие глаза Лютова остановились на Белке, которая потупилась и даже шагнула назад.

— Что это у тебя на голове? Не прутья от старого веника, а? Ведь твоя мать уборщица, да? Говорят, она недавно получила грамоту за добросовестный труд, — упиваясь самим собой, сказал он.

Белка не отвечала. Она даже побелела вся от растерянности.

— Только не знаю, за что именно, — усмехнулся он. — За то, что выгребла больше всех пегасьего помета, или за то, что вылизывала грязь после полтергейстов?

Многие, среди них Мила увидела и Алюмину, громко рассмеялись. Белка тихо шмыгнула носом, но ничего не отвечала.

— О! Какие люди! — воскликнул Лютов, глядя на Яшку, и некоторые ребята за спиной Лютова, подзадоривая его, начали переговариваться между собой явно не в пользу Яшки. — Берман! Тебе еще не дали кличку? Могу позаимствовать парочку. Как тебе: «ходячий комод», а?