Книга Королевский Ассасин - Мелисса де ла Круз

– Может, тебе повезет, – говорит один из тюремщиков. – Я слыхал, что там куча свободных мест.

– Ага, думаю, это можно устроить, – замечает второй, толкнув первого локтем.

«О чем они толкуют? Что можно устроить?»

Затем арестант говорит:

– Если он похож на своего отца…

У меня мурашки бегут по спине. Они разговаривают о Кэледоне. Я делаю вид, будто сплю, и они продолжают свою беседу, не обращая на меня ни малейшего внимания. До меня доносятся не все их слова, но кое-что я все-таки разбираю. «Королева Лилиана. Афразианцы. Принц Аласт, ох уж этот чертов парень». Затем: «Не ожидал этого пацана. Это точно осложняет дело».

И тут я понимаю, в чем дело. Этот монтрисианский шпион едет в Дирсию, чтобы убить Кэла. И тюремщики с ним заодно. Это заговор, больше это ничем нельзя объяснить, ведь перевозимым арестантам запрещено говорить с теми, кто их сопровождает, тем более в такой панибратской манере. Если это не заговор, то с какой стати им вести этот разговор? Они везут в Дирсию монтрисианского шпиона, чтобы он прикончил Королевского Ассасина, пока тот представляет собою легкую мишень.

Но я этого не допущу. Им это невдомек, но на помощь Кэлу идет подкрепление.

* * *

Когда мы подъезжаем к Дирсии, уже стемнело. Крепость нависает надо мной, темная и грозная. Самые высокие из ее башен окутаны туманом. Теперь, когда я здесь, я не знаю, как мне это воспринимать. Издали Дирсия казалась мне величественной, но вблизи видно, что она полуразрушена, и ее камни покрыты мхом. Она кажется заброшенной, забытой, и те, кто в ней содержатся, похоже, тоже забыты.

Я не ожидала, что здесь мне станет не по себе, ведь, в конце концов, это просто-напросто старое строение, такое же, как любое другое. Но мне определенно не по себе. Возможно, все дело в истории замка. С людьми здесь обращаются хуже, чем со скотиной.

Когда я соскакиваю с повозки на землю, меня мороз по коже продирает. Должно быть, мои чувства отражаются на лице, потому что один из тюремщиков говорит:

– Ну как, ты впечатлен?

Я молчу.

Тюремщики ведут арестанта к воротам. Я иду за ними, но один из них оборачивается и говорит:

– Куда это ты намылился, пацан? – Я пытаюсь придумать какую-то правдоподобную причину для того, чтобы пройти в крепость, но тут он добавляет: – Конюшня вон там. – И показывает в другую сторону.

Выбора у меня нет, и я иду к конюшне. Похоже, я не смогу увидеть, где заточен Кэледон. Стало быть, моя задача оказалась сложнее, чем я ожидала.

Приблизившись к конюшне, я слышу ведущийся там разговор. Похоже, конюхи рассказывают друг другу шутки. Один говорит, остальные смеются. Их речь груба, грубее того, к чему я привыкла. Я останавливаюсь перед входом и делаю глубокий вдох. Если конюхи не примут меня, мне каюк.

Я толкаю дверь. И вижу сидящих в конюшне парней либо моего возраста, либо моложе. Они воззряются на меня, перестав смеяться и говорить.

– Ты кто? – спрашивает один. Судя по его манере держаться и тому, где он сидит – на ящике, возвышаясь над остальными, сидящими на земле, – он тут главный.

– Э-э-э… – Я не придумала себе мужское имя. Как глупо. Это моя первая ошибка.

– Как же приятно познакомиться с тобой, э-э-э, – говорит еще один парень.

Еще кто-то добавляет:

– Наконец-то мне встретился человек, который так туп, что не знает, как его зовут.

– Разумеется, я знаю, как меня зовут. Но это вовсе не значит, что я должен сообщать это тебе, – огрызаюсь я.

Первый парень спрашивает:

– Чего тебе надо?

– Меня прислали сюда на работу, – отвечаю я. Парни переглядываются. Может, им должны были сообщить, если бы отправили сюда еще одного конюха? Надеюсь, что нет.

– Никто из нас не собирается отсюда уезжать, – говорит первый парень. – Так что можешь убираться восвояси.

– Точно. Никто из нас не собирается отсюда уезжать, – подтверждает второй из говоривших, сидящий на земле.

– Вам и не надо уезжать, – говорю я.

– Вам и не надо уезжать, – тонким голоском передразнивает меня второй парень, и я краснею.

– Спасибо тебе, добрый человек, за то, что ты соблаговолил разрешить нам остаться, – говорит первый парень, тот, который тут главный, и отвешивает мне нарочитый поклон. Остальные смеются.

– Я не это имел в виду. – Я пытаюсь говорить тихо и спокойно. Нельзя дать им понять, что они допекли меня. Больше всего мне сейчас хочется спать. У меня все болит от тряски в повозке, и мне хочется пить. Бурдюк с водой, который я взяла с собой, опустел. Они все пялятся на меня. Я показываю им пустой бурдюк.

– Колодец вон там, – говорит первый парень и добавляет: – А спим мы на сеновале.

Я смотрю туда, куда показывает он. Похоже, там достаточно места. Я смогу найти себе укромное местечко.

– Но ты можешь спать тут. – Он показывает на грязный закуток. Остальные фыркают.

Я не отвечаю – не хочу доставлять им такое удовольствие. Думаю, этот закуток – самое то. Я выхожу, чтобы наполнить бурдюк водой. И слышу, как они возобновляют свою беседу.

Набрав воды из колодца, я возвращаюсь в тот угол, где, по словам их вожака, я могу спать. Рядом навалено сено, я устраиваю себе лежанку из него и валюсь на нее. Жаль, что я не могу снять с себя полоски ткани, которые я намотала на тело – у меня все чешется, и не получается улечься удобно. Но тут я на виду, так что раздеваться нельзя. К тому же так теплее.

Хотя больше я не произнесла ни слова, из-за моего присутствия им, похоже, расхотелось шутить, и они поднимаются на сеновал – все, кроме одного, который укладывается спать в противоположном углу помещения. Раз он спит отдельно от остальных, можно надеяться, что я с ним подружусь. Интересно, почему остальные отправили его спать сюда – может, он тут тоже новенький? Надо будет выяснить это позже. А также придумать, как добраться до Кэледона. Но сейчас мне надо лечь спать. У меня слипаются глаза – сказываются бессонные ночи.

Первый день прошел нормально, но нельзя допустить, чтобы мое пребывание в Дирсии затянулось. Я не смогу долго притворяться парнем.

Глава 12

Тень

Я просыпаюсь, готовая отбиваться. Кто-то напал на меня.

Вожак здешней стаи стоит надо мной, держа в руках ведро, и хохочет. Я вся промокла – волосы, одежда. Хорошо еще, что в ведре была всего лишь вода.

– Подъем! – говорит он. Его приспешники стоят и смотрят. – Пора чистить навоз, салага, – продолжает он. – Джендер покажет тебе, что делать.

Джендер – это тот, который спал в противоположном углу. Он застенчиво глядит на меня и пожимает плечами. Теперь, когда он стоит рядом, я вижу, как он мал – думаю, ему самое большее лет одиннадцать-двенадцать. Интересно, как он сюда попал и почему остальные обращаются с ним так скверно?