Книга Полное собрание рассказов - Владимир Владимирович Набоков

выдумщик и никого не сую в свои вещи), но мне противно, что это могут раздуть – потому очень прошу вас, если сплетня дойдет до вас, опровергать ее моим же возмущением. Добро бы в Фердинанде моем вздумали искать автора, а так ведь вовсе бессмысленно, даром что никакого, конечно, сходства личного с Н-ами нет. <…> Я возмущен и расстроен» (Шраер М.Д. Набоков: темы и вариации. С. 209. Восстанавливаю пропущенное в публикации слово (личного) по оригиналу).

В отзыве на рассказ Г. Адамович обратил внимание на его важную особенность (о которой впоследствии писали исследователи): «легкомысленная Нина, как бы искусно, остроумно и зло ни была она очерчена, ее муж и другие персонажи уступают первое место пейзажу, – итальянскому городку в теплый сырой серенький день. Люди как будто стали фоном, а фон вышел на передний план» (Адамович Г. «Современные записки». Кн. 61. Часть литературная // Последние новости. 1936. 30 июля. С. 3). Название города, по догадке Бойда, представляет собой контаминацию Ялты с адриатическим Фиуме (Fiume, современная Риека, Хорватия), русским консулом в котором в начале XX в. служил муж Наталии де Петерсон, сестры В.Д. Набокова, и вблизи которого, в Аббации (Опатии), Набоковы провели несколько месяцев в 1905 г. (ВНРГ, 70–73). Автоаллюзия на «Весну в Фиальте» много позже возникнет в «Аде»: «За чередой утонченных блудниц все еще могла последовать стайка неискушенных прелестниц на случайных курортах, и даже вся вереница такого рода связей могла прерваться месяцем находчивой любви в компании каких‐нибудь легкомысленных див (была одна рыжеволосая английская девственница Люси Манфристан, соблазненная им 4 июня 1911 года в обнесенном стеной саду ее нормандского поместья и увезенная в Фиальту на Адриатике, которую он вспоминал с особенно сладким покалыванием похоти)» (Набоков В. Ада, или Отрада. Семейная хроника / Пер., статья, коммент. А. Бабикова. М.: АСТ: Corpus, 2022. С. 570).

В мае 1942 г. Набоков обсуждал с Эдмундом Уилсоном возможность публикации перевода «Весны» в американских журналах. Отозвавшись о нем с прохладой, Уилсон тем не менее посоветовал Набокову послать его в «Harper’s Bazaar», где он был опубликован только в 1947 г. (в совместном переводе автора и П. Перцова). В ответном письме к Уилсону Набоков заметил: «Мне жаль, что он не пришелся тебе по вкусу. Я сочинил его десять лет тому назад[163], но и теперь полагаю, что нарастание цирковой темы на всем протяжении рассказа и вплетение ретроспективной любовной связи в высшей степени изящны» (NWL, 69)[164]. О набоковском методе совместного перевода рассказов на английский дают представления его письма к Перцову (вместе с которым были переведены «Пильграм» и «Облако, озеро, башня»): «Если у вас есть охота и время, мне кажется, можно было бы засесть за перевод “Весны в Фиальте” – на таких же началах и по тому же методу – т. е. для меня главное – получить точный и грамотный перевод, который, вероятно, потом раздраконю» (письмо от 1 августа 1941 г., цит. по: Шраер М.Д. Набоков: темы и вариации. С. 281).

Многочисленные изменения и дополнения в английской версии рассказа отражены в примечаниях к рассказу Ю. Левинга (в четвертом томе собрания сочинений Набокова «русского периода», с. 773–778) и в сб. рассказов Набокова «Быль и убыль» (с. 24–56) в переводах Г. Барабтарло; см. также анализ некоторых важных отличий двух версий рассказа в «Сочинении Набокова» (С. 262–264).

С. 455. Все мокро: пегие стволы платанов, можжевельник, ограды, гравий. <…> дух переводящее море, и ревнивый блеск взъерошенных бутылочных осколков по верху стены (за ней штукатурная гордость местного богатея)… – Источником Набокова мог быть рассказ Чехова «Ариадна» (1895) со схожими или зеркально отраженными мотивами (русского героя мучит безнадежное влечение к холодной и тщеславной красавице Ариадне, он присоединяется к ней и ее любовнику, женатому человеку, в их поездке по югу Европы и т. д.), в котором описана Аббация, упоминается Фиуме, действие переносится в Ялту: «Я приехал туда в ясный, теплый день после дождя, капли которого еще висели на деревьях <…> Вы бывали когда‐нибудь в Аббации? Это грязный славянский городишка с одною только улицей, которая воняет и по которой после дождя нельзя проходить без калош. <…> Тут есть тихая бухта, по которой ходят пароходы и лодки с разноцветными парусами; отсюда видны и Фиуме, и далекие острова, покрытые лиловатою мглой, и это было бы картинно, если бы вид на бухту не загораживали отели и их dépendance’ы нелепой мещанской архитектуры, которыми застроили весь этот зеленый берег жадные торгаши, так что большею частью вы ничего не видите в раю, кроме окон, террас и площадок с белыми столиками и черными лакейскими фраками» (Чехов А.П. Полное собр. соч. и писем: В 30 т. Сочинения. Т. 9. М.: Наука, 1977. С. 118–119).

С. 461. …другого века романс <…> On dit que tu te maries… – Слова из испанской песни «Aÿ Chiquita», музыка С. Ирадьера, перевод П. Бернарда; в нашем источнике первая строчка несколько иная: «On dit que l’on te marie» (цит. по нотному изданию: Aÿ Chiquita. Chanson Espagnole. Musique du Maestro Iradier. Paroles Françaises de Paul Bernard. Paris: Henri Heugel, [1882?]). Упоминается в «Аде».

С. 462. …не я один противился его демонскому обаянию; не я один испытывал офиологический холодок… – Офиология – наука о змеях. В финале рассказа это сравнение Фердинанда со змеем и нечистой силой получит развитие: «<…> Фердинанд и его приятель, неуязвимые пройдохи, саламандры судьбы, василиски счастья, отделались местным и временным повреждением чешуи <…>».

С. 470. Сегюр упомянул имя общего знакомого, художника, любившего писать стекло <…> Это как белая лошадь Вувермана… – Голландский художник Филипс Воуверман (1619–1668) прославился как живописец лошадей и всадников. «Белая лошадь» (1645–1647) – одна из известных его работ, однако здесь идет речь о постоянном мотиве художника, его отличительном знаке, поскольку белая лошадь изображена на многих картинах Воувермана.

ОБЛАКО, ОЗЕРО, БАШНЯ (25–26 июня 1937; Русские записки. 1937. № 2, под названием «Озеро, облако, башня»). Рассказ вошел в сб. «Весна в Фиальте». В первой публикации указаны дата и место сочинения: «25–26. 6. 37, Мариенбад».

На страницах «Русских записок» (Париж – Шанхай, 1937–1939), издававшихся редакторами «Современных записок» (с апреля 1938 г. редактор П.Н. Милюков) и печатавших тот же круг авторов, были опубликованы три рассказа Набокова. Отличительной особенностью этого журнала было некоторое отступление от правил дореформенной орфографии: тексты в нем, в отличие от более консервативных «Современных записок», ради экономии места печатались без «еров» на конце слов.

В своем обзоре второго номера журнала Ходасевич высказал ряд остроумных замечаний о самом рассказе и о писательской манере Набокова в целом: «“Озеро, облако, башня” могло бы заставить меня несколько расширить толкование этой повести [“Приглашение на казнь”]: признать, что в ней изображена не специально художническая, а общечеловеческая трагедия. Однако я останусь при старом мнении, потому что сомневаюсь, существует ли вообще для Сирина человек вне художника. Сирин аристократичен до последней