Книга Мир Софии - Юстейн Гордер

В следующую секунду изображение пропало. София перемотала пленку вперед, потом назад, однако больше на кассете ничего не было.

София попыталась собраться с мыслями, но додумать хоть одну до конца было невозможно: они путались, скакали с пятого на десятое…

Что ее учитель философии оригинальный педагог, София поняла давно, однако теперь, когда его методы обучения стали противоречить общеизвестным законам природы, это было уже слишком.

Неужели она и впрямь видела по телевизору Сократа и Платона? Исключено. Тем не менее речь явно не шла и о мультфильме.

Вынув кассету из видеомагнитофона, София бегом поднялась к себе и запихнула ее на верхнюю полку шкафа, где уже лежал конструктор. Затем она без сил повалилась на кровать и уснула.

Через несколько часов в комнату зашла мама.

— Что с тобой, София? — спросила она, легонько тряхнув дочку за плечо.

— Гммм…

— Как ты могла лечь спать одетая?

София раскрыла глаза.

— Я была в Афинах, — сказала она.

На большее ее не хватило. Повернувшись на другой бок, София снова заснула.

ПЛАТОН

…стремление обратно, в истинное обиталище души…

Наутро София проснулась, словно ее разбудили. Посмотрела на часы. Только начало шестого, а сна ни в одном глазу. Девочка села в кровати.

Почему она лежит одетая? И тут вспомнилось вчерашнее. Подставив скамеечку для ног, София заглянула на верхнюю полку шкафа. Совершенно верно — видеокассета там. Значит, это был не сон. Во всяком случае, частично.

Неужели она действительно видела Платона и Сократа? Нет, об этом лучше не думать. Может, мама права, когда говорит, что в последнее время с Софией творится что-то странное.

Как бы то ни было, заснуть не удастся. Может, сходить в Тайник? Вдруг собака принесла новое письмо…

Девочка прокралась вниз по лестнице и, надев кроссовки, вышла в сад.

Там было изумительно светло и покойно. В прозрачном воздухе щебетали пташки, их заливистое пение едва не рассмешило Софию. В траве хрусталиками переливались капли утренней росы.

София в очередной раз поразилась тому, какое невероятное чудо этот мир.

В бывшей живой изгороди тоже было довольно сыро. Письма от философа София не нашла, но все равно вытерла толстый корень и села.

Она вспомнила задания, которые ей дал видео-Платон. В первом шла речь о том, как кондитеру испечь 50 совершенно одинаковых пирожных.

София всерьез задумалась: она посчитала бы такое подвигом. Когда мама в кои-то веки делала целый противень берлинского печенья, все пирожные получались разные. Конечно, она не пекарь, и иногда у нее вообще не выходило ничего хорошего. Но и покупные пирожные не бывали абсолютно одинаковыми. Каждое из них творилось кондитером заново.

И тут на лице Софии проступила хитрая улыбка: девочка вспомнила, как однажды, пока их с папой не было дома, мама испекла рождественские пряники. Вернувшись из города, они обнаружили на кухонном столе множество пряничных человечков. Они не были тютелька в тютельку одинаковые и все же явно приходились друг другу родней. Почему, спрашивается? Да потому, что мама выдавливала их из теста одной и той же формочкой.

София осталась довольна своими рассуждениями о пряниках и посчитала, что справилась с первым заданием. Если кондитер изготавливает 50 совершенно одинаковых пирожных, значит, он делает их одной формочкой. С этим покончено!

Затем видео-Платон, посмотрев в объектив скрытой камеры, спросил, почему все лошади похожи. Но двух одинаковых лошадей не бывает, хотела бы возразить ему София, как не бывает двух одинаковых людей.

Она уже готова была бросить задание, однако припомнила свои рассуждения про пряники. Пряники тоже не были абсолютно одинаковые: какой-то мог выйти толще, какой-то — вообще раскрошиться. Тем не менее любому человеку было ясно, что в некотором смысле пряники одинаковые.

Возможно, Платон хотел спросить, почему лошадь — лошадь, а не что-то среднее между лошадью и свиньей. Ведь, хотя некоторые лошади бывают бурые, как медведи, а другие — белые, как овцы, у всех них есть нечто общее. София, скажем, еще не встречала лошади о шести или о восьми ногах.

Но вряд ли Платон имел в виду, что лошади похожи, поскольку изготовлены по одной форме.

Следующий вопрос Платона был очень серьезный и сложный. Есть ли у человека бессмертная душа? На такой вопрос София затруднялась ответить. Она знала лишь, что тело умершего либо сжигают, либо хоронят в земле, так что у тела явно никакого будущего нет. Если признать, что человек наделен бессмертной душой, одновременно надо признать, что он состоит из двух разных частей: тела, которое по прошествии скольких-то лет изнашивается… и души, которая существует более или менее независимо от тела. Бабушка однажды сказала, что, как ей кажется, стареет лишь тело, — внутри она по-прежнему чувствовала себя молоденькой девушкой.

Мысль о девушке привела Софию к следующему вопросу: одинаково ли разумны мужчины и женщины? Честно говоря, она не была в этом уверена. Впрочем, смотря что Платон имел в виду под «разумностью»…

София тут же вспомнила рассказ философа о Сократе. Сократ утверждал, что философские истины доступны каждому человеку, если только он пораскинет умом. Кроме того, по Сократу, раб обладает не меньшим разумом для решения философских проблем, чем аристократ. София была убеждена, что Сократ объявил бы одинаково разумными также мужчину и женщину.

Ее размышления прервал треск: через кусты кто-то продирался, пыхтя и фырча, как паровая машина. В следующее мгновенье в Тайник пролез желтый пес с большим конвертом в зубах.

— Гермес! — обрадовалась София. — Вот спасибо!

Пес положил конверт Софии на колени, и она принялась гладить его по загривку.

— Умница, Гермес, умница, — похвалила она.

Пес улегся на землю и с удовольствием отдался Софииным ласкам. Впрочем, чуть погодя он вскочил и полез обратно — тем же путем, что и пришел. София с желтым конвертом в руке поспешила следом. Проскользнув сквозь плотные заросли, она быстро оказалась за пределами сада.

Гермес направился к опушке леса, София на расстоянии нескольких метров трусила за ним. Раз-другой собака обернулась и зарычала, но Софии не хотелось сдаваться. Она была настроена отыскать философа — даже если придется бежать до самых Афин.

Пес прибавил ходу и скоро свернул на лесную тропинку. София тоже ускорила бег, но через несколько минут Гермес остановился и облаял ее, как настоящий сторожевой пес. София не отступила, напротив, у нее появилась возможность сократить разрыв.

Гермес припустил по тропинке во весь дух, и в конце концов девочка вынуждена была признать, что не может тягаться с ним. Она долго стояла на одном месте, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Вот стихли и они.