Книга Загадка Эндхауза - Агата Кристи

– Еще бы. Убийца, как я выразился на днях, уже поставил своюподпись под преступлением. Сейчас он играет в открытую.

– А вы не думаете… – Я замялся. – Вам не кажется, что правполицейский инспектор? Что это дело рук маньяка, который рыщет по округе,одержимый манией убийства?

– Я никогда еще не был так убежден в обратном.

– И вы действительно думаете…

– …Что убийца кто-то из близких друзей мадемуазель? –договорил за меня Пуаро. Он был очень серьезен. – Да, я думаю именно так, мойдруг.

– Но ведь теперь такая возможность почти что исключается. Мывсе были вместе…

Он перебил меня:

– А вы можете поручиться, что, когда мы стояли там, уобрыва, никто ни разу не отошел? Можете вы назвать хотя бы одного человека,который все время был у вас на глазах?

– Да нет, – ответил я, пораженный его словами, – пожалуй, немогу. Там было темно. И все мы переходили с места на место. Я видел временамимиссис Райс, Лазаруса, вас, Крофта, Вайза… но так, чтобы все время, – нет.

Пуаро кивнул:

– В том-то и дело. А речь ведь идет всего о несколькихминутах. Две девушки идут к дому. Незаметно ускользнув, убийца прячется зарастущим посреди лужайки платаном и видит, как из дома выходит мисс Бакли, вовсяком случае, он думает, что это мисс Бакли. Она проходит на расстоянии футаот него, и он стреляет три раза подряд.

– Три раза? – воскликнул я.

– Ну да. На сей раз он действовал наверняка. Мы нашли в телетри пули.

– Но ведь это было рискованно, правда?

– Во всяком случае, он рисковал гораздо меньше, чем если быстрелял один раз. Выстрел из маузера не очень громок. К тому же он нескольконапоминает треск фейерверка и отлично сливался со всем окружающим шумом.

– Вы нашли револьвер? – спросил я.

– Нет. И мне кажется, что именно это – неоспоримоедоказательство того, что здесь замешан кто-то из своих. Мы ведь уже установили,что револьвер мисс Бакли первоначально был похищен с одной-единственной целью –придать ее смерти видимость самоубийства.

– Да.

– Это единственное правдоподобное объяснение, верно? Однакона сей раз, как вы, наверно, заметили, преступник и не пытался инсценироватьсамоубийство. Он знает, что нас больше не обмануть. Иными словами, емуизвестно, что мы знаем и чего не знаем.

Подумав, я не мог не признать логичности его доводов.

– Куда же он, по-вашему, дел револьвер?

Пуаро пожал плечами:

– Трудно сказать. Однако море соблазнительно близко. Хорошийбросок – и револьвера как не бывало. Мы, разумеется, можем лишь строить догадки,но я на его месте сделал бы только так.

От его деловитого тона у меня мороз пробежал по коже.

– А… вы думаете, он понял, что убил не того, кого хотел?

– Уверен, что да. Ему пришлось проглотить неприятную пилюлю.Да еще следить за своим лицом и ничем не выдать разочарования, а это было нетак-то просто.

Тут мне вдруг вспомнилась странная реакция горничной Эллен,и я описал Пуаро ее необычное поведение. Он оживился.

– Так вы говорите, она была удивлена тем, что убили именноМегги?

– До чрезвычайности.

– Любопытно! А самый факт убийства ее ничуть не поразил? Нучто ж, тут есть над чем поразмыслить. Что она собой представляет, эта Эллен?Такая тихая и по-английски респектабельная? Возможно ли, что она… – Онзамолчал.

– Если принять в расчет все эти «несчастные случаи», –заметил я, – то… мне кажется, что сбросить с обрыва тяжелый валун мог толькомужчина.

– Не обязательно. Это зависит от того, как лежал камень. Несомневаюсь, что его мог сдвинуть кто угодно.

Пуаро снова принялся расхаживать по комнате.

– Мы можем подозревать каждого из тех, кто был вчера вечеромв Эндхаузе. Впрочем, нет. Эти гости, которых пригласила мадемуазель… Мнекажется, они здесь ни при чем. По-моему, большинство из них просто знакомые,причем совсем не близкие.

– Там был и Чарлз Вайз, – напомнил я.

– Да, и нам не следует о нем забывать. Логически на негопадает самое большое подозрение. – В отчаянии махнув рукой, он опустился вкресло, стоящее против моего. – Ну вот, мы снова возвращаемся к тому же! Мотив!Если мы хотим разобраться в преступлении, надо выяснить мотив. И вот тут-то явсе время становлюсь в тупик. Кому понадобилось расправиться с мадемуазель? Япозволил себе унизиться до нелепейших предположений. Я, Эркюль Пуаро, пал досамых постыдных фантазий. Я позаимствовал образ мышления бульварного детектива.Дедушка – Старый Ник, якобы проигравший свое состояние! Полно, да проиграл лион его? – спрашиваю я себя. А может быть, он его спрятал где-нибудь в Эндхаузе?Или зарыл в саду? И с этой задней мыслью (стыд и позор!) я справился умадемуазель, не предлагал ли ей кто-нибудь продать дом.

– А знаете, Пуаро, – заметил я, – мысль не такая уж пустая.В ней что-то есть.

Пуаро застонал:

– Ну как же! Я был уверен, что вы уцепитесь за это при вашемромантическом и несколько банальном складе ума. Зарытые сокровища – куда какпривлекательно.

– Но я все-таки не понимаю, почему бы…

– Да потому, что самое прозаическое объяснение почти всегдабывает наиболее вероятным, мой друг. Затем я подумал об отце мадемуазель… идеградировал еще больше. Он много путешествовал. А что, если он укралдрагоценность, сказал я себе, ну, например, глаз какого-нибудь идола. И еговыследили фанатичные жрецы. Да, я, Эркюль Пуаро, скатился до такого!.. Правда,насчет отца у меня были и другие предположения. Более вероятные и не стольпозорные. Допустим, что во время своих странствий он вторично женился. В такомслучае мсье Чарлз Вайз уже не является ближайшим наследником. Но это нас опятьже заводит в тупик, ибо мы снова сталкиваемся все с тем же затруднением –наследовать-то фактически нечего!

– Я не пренебрег ни одной возможностью, – продолжал Пуаро. –Вы помните, как мадемуазель Ник случайно упомянула о том, что Лазарус предложилей продать портрет ее деда? Так вот, в субботу я вызвал эксперта и попросил егоосмотреть портрет. Это о нем я писал в то утро мадемуазель. Ведь если быоказалось, что картина стоит несколько тысяч фунтов…

– Неужели вы думаете, что такой богатый человек, как молодойЛазарус…

– А он богат? Наружность ведь ни о чем не говорит.Случается, что и старинная фирма с роскошными выставочными залами, на видпроцветающая, держится на подгнивших корнях. И что же делает в таких случаяхвладелец? Ходит и плачется на тяжелые времена? О нет, он покупает новый,шикарный автомобиль. Сорит деньгами немного больше, чем обычно. Живет несколькоболее открыто. Ибо, поймите, кредит – это все! А потом вдруг, глядь, миллионноедело прогорает из-за того, что не хватило нескольких тысяч фунтов наличныхденег.