Книга Пусть дерутся другие - Вадим Валерьевич Булаев

конвоем за пару суток доставят.

— Согласен. Выезжаешь сегодня. О результатах вербовки доложишь. Остальные детали в рабочем порядке. И напоминаю, начни с организации интервью. Журналист человек занятой. Созвонись, узнай его график, ну и так далее...

— Сделаю.

— Хорошо. Свободен.

Отдав последнее распоряжение, человек достал коммуникатор с требующей шрамирования задницей, немного подумал, и убрал обратно. Занятия по рисованию окончены. Пора приниматься за дела.

***

Попрощавшись, Ллойс вышел из кабинета, отстранённо размышляя о том, что ничего сверхъестественного в сдаче Маяка нет. Событие предсказуемое и логичное, с очень короткой предысторией.

Недавнее наступление, увенчавшееся освобождением значительного куска территории страны, способствовало активизации разработки карьера редкоземельных металлов, ранее находившегося на самой границе линии боевого соприкосновения. До этого знаменательного события владельцы эксплуатировали производственные мощности всего лишь на четверть, скаредно экономя на оборудовании и рабочих.

Агент Ллойс считал данный подход к вопросу абсолютно нормальным. Вкладываться по полной, когда в пешей доступности вражеские войска — глупость, граничащая с идиотизмом.

Теперь же, с изменением обстановки, добычу нужно наращивать. И если горнопроходческие комплексы можно изготовить самостоятельно, то управляющие блоки, способные идеально контролировать производственный цикл почти без человеческого вмешательства, делают только на заводах Федерации.

Без них придётся вкалывать по старинке, с низкой эффективностью и целой оравой дорогостоящих, высококвалифицированных механиков. А это прямые убытки, как и перевозка оборудования с других, действующих карьеров.

О прочих продуктах полувоенного назначения, таких, как процессоры или узлы систем связи, и говорить нечего. Подобный сортамент нужен всегда, особенно при ограничении внешних поставок.

Потому и подарили пленного бойца-инопланетника. Пожертвовали пешкой в угоду промышленности. Для правительственных экономистов карьер с процессорами важнее, чем игры спецслужб.

Неприятно это осознавать, но от реалий никуда не денешься. В верхах совершили, по-своему, мудрый поступок. Они отдали Маяка, взамен получат требуемое в самые сжатые сроки. Всем хорошо: резидент в зародыше гасит скандал с участием солдата, а склады пополняются остродефицитными деталями.

Выгодная сделка, а, главное, своевременная.

Резидент Федерации особа хоть и неофициальная, но всем прекрасно известная и весомая. Пребывая в статусе частного лица, де-факто она курирует множество направлений, защищая интересы своих работодателей. В частности — поставки из других миров. По щелчку её пальцев любой межпланетный контракт может быть заблокирован, выплаты приостановлены, а перечень разрешённых к ввозу товаров урезан без каких-либо пояснений. И наоборот, на что-то прикроют глаза, где-то пропустят лишний космический грузовик с ценным содержимым.

На эту тему ходила довольно умная шутка среди бизнесменов и причастных к госуправлению: «Что делать, если Федерация вдруг исчезла? Надо внимательно осмотреться и пересчитать содержимое карманов. Она где-то рядом, выжидает».

Отличное наблюдение.

Мысли вернулись к пленному.

Пятнадцать лет лишения свободы, доставшиеся Виту Самаду, впоследствии должны были стать предметом торга между КБР и осуждённым. Пошёл навстречу при записи фильма, сотрудничал в процессе — получи лакомство: пересмотр дела с понижением срока.

Разумеется, преподносилось бы это как величайшее одолжение, нехотя и с комментариями о неимоверных усилиях по уговорам судьи. На уровне подвига.

При умелом подходе — мощнейший стимул. И, в случае бывшего бойца «Титана», безотказный. При разработке плана по шантажу президента сопредельной державы изначально планировалось: если не получится договориться, то после общесетевого выхода фильма-расследования непременно бы последовало ток-шоу, устроенное главными пропагандистами ведущих телеканалов. В общих чертах намечалось общение с известными блогерами, цикл статей в сетевой прессе.

Никуда бы Самад не делся, ходил бы, отвечал и клялся в чём прикажут. Зря его, что ли, в четвёрку законопатили, под надзор матёрого служаки Пая? Там не сахар...

Сравнения тюремной жизни со сладким пришлось Ллойсу по душе, а схема вербовки Маяка выстроилась в изящную логическую линию, со всеми ключевыми поворотами и аргументами. Всё получится. Осуждённый пока не знает, что скоро ему в небеса. На том и сыграем!

Глава 4

Навестивший меня агент по особым поручениям Ллойс произвёл фурор в оранжевой среде. Чтобы первогодку предоставили свидание, неважно с кем — такого не помнили даже старожилы.

Иногда, как рассказывал До-До, случались запросы с воли по старым делам, но тюремщики предпочитали обходиться своими силами, самостоятельно допрашивая осужденных и отправляя ответы адресатам.

А тут — целое путешествие произошло. На глазах у всех, и никто бы не сказал, что не видел, как меня выводили из блока, как за мной зарывались двери, и как я вернулся обратно уже после вечерней прогулки, прожигаемый голодными до новостей взглядами оранжевых.

Непостижимым образом весь блок уже знал: ко мне приехали извне, из свободного мира. Как они это узнали, почему я почувствовал, что они знают — прямого ответа нет. Просто все всё поняли без слов, довольствуясь обострёнными в заточении чувствами. Здесь, вообще, любое событие воспринимается несколько иначе, чем на воле. Там — буднично, мимолётно, тут — ярко, на оголённых нервах, проходя через интуицию и подсознание.

Примерно так. Псих разобрался бы лучше, я в подобных материях не знаток.

Пока топал к своей сто девятнадцатой — почти в каждой камере вскидывались, прижимались к решётке, словно я, как отмеченный удачей, имел сегодня право нарушать установленные порядки и говорить в коридоре, не спрашивая разрешения у охраны.

Но, когда я в полном молчании проходил мимо, половина из вскинувшихся потухала, исподволь надеясь, что я рискну, пойду против системы и хоть знаком, хоть жестом сообщу им нечто такое... чтобы порвало на ленточки, чтобы дыхание спёрло, чтобы взахлёб. А потом, отдышавшись, утихомирив колотящееся сердце, смаковать новость до завтрашней прогулки, где можно будет узнать подробности.

Другая половина разочарованно возвращалась к койкам, презирая меня за нерешительность.

Нет, парни. Не поделюсь. Это только моё. Персональное.

***

Беседа с Ллойсом, происходившая в пустом кабинете для допросов, больше походила на безальтернативное, принудительно навязываемое требование.

Специально притащившийся сотрудник КБР, знакомый по пребыванию в изоляторе «Юга», без обиняков сообщил, что может устроить пересмотр приговора, изменив срок с пятнадцати до пяти лет. Для этого