Книга Король гоблинов - Кара Барбьери

Однако покой не продлился долго. Пришлось в конце концов вставать и снова одеваться. Я взглянула на свое отражение в зеркале. Что-то изменилось. Несмотря на почти полное исцеление, под кожей невидимыми венами разбегались трещины былых надломов. Не узнавая себя, я повернулась боком. Человеческая ли это внешность? Или скорее гоблинская? Или вовсе абсолютно иная, учитывая статус и силы оленя? Я привыкла, что никто не обращал на меня внимания. Привыкла к заостренным чертам. Привыкла к худобе, когда питалась лишь для поддержания жизни. Даже сейчас тело выглядело угловатым, заставляя задуматься, а набрала ли я достаточный вес.

– Как считаешь, я – это по-прежнему я? – повернулась я к Сорену и покраснела сразу, как задала вопрос. Неужели во мне внезапно вспыхнуло тщеславие?

– Конечно. Та же самая Яннеке, которую я полюбил, – кивнул он, натягивая одежду. – Ты всегда выглядела истощенной. А кости выступали под кожей так отчетливо, что грозили порвать ее. Теперь ты стала гораздо сильнее и питаешься намного лучше. До сих пор недостаточно, но лучше. И никогда не теряешь присутствия духа.

– Прозвучит глупо, но мне иногда… немного стыдно за набранный вес, – тихо призналась я.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты видела себя моими глазами, – Сорен вздохнул. – Понимаю, ты себя воспринимаешь по-другому, и все мои заверения не слишком помогут, но все равно скажу: ты очень красивая. Я уверен, однажды ты это тоже осознаешь, когда сумеешь выбраться из плена сомнений в себе.

Но я все же нахмурилась, пристально разглядывая выпуклые изгибы бедер и живота, налитую грудь. Сорен не ошибался: я начала питаться лучше. Но, вероятно, это пошло мне на пользу. С тех пор, как отпала необходимость контролировать прием еды, возмещая отсутствие контроля в жизни, я стала сильнее как физически, так и морально. Несмотря на то, что лишний кусок по-прежнему вызывал чувство вины, словно я нарушала дисциплину, становилось все легче и легче наслаждаться вкусными блюдами.

Но все равно смотреть на свое новое отражение было странно.

– Считаю необходимым сообщить, что если ты немедленно не оденешься, то весь достигнутый мной прогресс в этом нелегком деле тоже пойдет насмарку, – сказал Сорен, указывая на собственный полуобнаженный торс, чем вызвал у меня приступ желания, который я поборола, накинув на себя тунику.

– Ты так откровенно признаешься в аморальных мыслях, – прокомментировала я, прыгая на одной ноге, чтобы натянуть на другую сапог.

– Просто принимаю свои недостатки и не имею ничего против им потворствовать, – откликнулся Сорен, широко ухмыляясь. – Наши понятия о чести довольно сильно различаются.

– Мне казалось, что представление о гоблинах как о бесчувственных монстрах является ошибочным, – возразила я.

– А кто говорит об отсутствии эмоций? Я лишь испытываю гораздо меньше сострадания к своему обеду, чем ты. – Его улыбка стала хищной, и я неодобрительно нахмурилась.

– Но согласись: странно носить титул оленя и при этом питаться олениной. Похоже на каннибализм.

– Видишь, разные понятия о чести, – резюмировал Сорен.

– Пора собрать совет и составить план дальнейших действий. – Я глубоко вздохнула, на секунду сжала пальцами переносицу, а потом решительно повернулась к партнеру: – Идем.

8. Гигантский змей

Все доверенные лица, которых оказалось гораздо меньше, чем я думала, собрались в светлой комнате на верхнем этаже. Раньше здесь находился зал для военных совещаний, но мы переделали его сразу после того, как поселились во дворце: заменили предметы мебели, то есть в основном стулья и шезлонги, и поставили в центре огромный стол с объемной картой всего Пермафроста. А рядом с картой поместили полноразмерную модель всех девяти миров.

Сейчас в помещении собрались всего несколько гоблинов. Оказалось, Сорен доверял гораздо меньшему количеству придворных, чем я. Помимо Сеппо, Розамунда и Диаваль, на совет явилась Сату, мать нашего друга и ближайший советник короля. Вход в зал охранял гоблин с яркими волосами, которого вроде бы звали Лэндон. Он принадлежал к небольшому числу приближенных прежнего правителя, кто остался после его гибели и поддержал нового монарха. Сеппо тоже вошел в круг доверенных лиц Сорена, что было неудивительно, учитывая роль полукровки во время Охоты. Он всегда мог взглянуть на ситуацию под другим углом и всегда предлагал что-нибудь полезное. Часто лишь благодаря ему мы выдерживали длинные и скучные совещания, не заснув при этом.

Роуз и Диаваль присоединились к числу советников спустя несколько месяцев после Охоты, когда мы с Сореном наконец избавились от назойливого внимания всех просителей и лизоблюдов. Гоблины, которые раньше игнорировали нас или открыто презирали, после воцарения нового короля отчаянно стремились продемонстрировать свою преданность и поддержку. Лишь после того, как все высокородные лорды покинули дворец, к новому монарху Пермафроста явились Роуз с Диаваль, принесли клятву верности и изъявили желание стать членами личной охраны, если он сочтет их достойными звания.

Сорен принял их предложение меньше чем через месяц. Магия Диаваль обеспечила ей преимущество, а мне неожиданно подарила лучшую подругу. Розамунду же помогло обстоятельство, что он встречался с Сеппо, а уж полукровка отменно разбирался, кому следовало доверять.

Ко двору пришлась и его мать Сату. Ее благородная внешность взрослой женщины чуть за сорок не могла обмануть меня. Я точно знала, что она живет на свете уже много-много лет и обладает обширным опытом. А подобные обстоятельства говорили в пользу предоставления ей места в совете. Сату прекрасно разбиралась в хитросплетениях политики гоблинов и рекомендовала надежных союзников и работников для облегчения повседневных забот. Она также убедила Сорена включить в круг приближенных еще одного присутствующего сегодня члена собрания.

Тот стоял рядом с картой. Лицо с тонкой, словно пергаментной кожей было сморщенным от перенесенных тягот жизни в суровом климате Пермафроста. Удивительно оказалось встретить пожилого гоблина. Хотя они, как и любые другие существа в любом из миров, конечно, старели и умирали. Боевые шрамы советника Сорена наполовину скрывали седые волосы. Военное кожаное облачение давно износилось и почти сливалось цветом с бородой, где посеребренных прядей виднелось больше, чем обычных. Этого почтенного старца звали Ивар. Даже исходившие от него силы казались будто приглушенными.

Сату пригласила его советником, потому что восхищалась талантом по части военной стратегии, выживания во время голода и прочих природных катастроф. Пожилой гоблин редко говорил больше пары предложений, но каждое слово было весомым и продуманным. Так что к нему прислушивались все, даже старшее поколение высокородных лордов Пермафроста. Лично мне Ивар напоминал саму Сату, только старше и, ну, мужеподобнее. Я обычно возмущалась про себя, когда мать Сеппо передавала военному советнику слово, так как его мнение считалось более ценным, чем ее, но подобное положение дел ничуть не удивляло. Женщин всегда склонны недооценивать.