Книга Инквизитор - Себастьян Фитцек

– С нами говорит Инквизитор! – воскликнула Ясмин.

– Пссст, заткнитесь уже! – Шадек сердито замахал рукой, забрался на один из стульев и наклонил голову набок. – Там еще что-то, – наконец сказал он и оглядел всех сверху. – На заднем плане.

«Проклятье. Теперь и я это слышу», – подумал Каспар и почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Сейчас он понял, кого забыл в этой суматохе. Чей жалобный скулеж все отчетливее доносился из громкоговорителя.

До этого, когда он сидел рядом, Каспар его не узнал. Теперь, когда его лай звучал немного искаженно и издалека, Каспар был уверен. Однажды он уже слышал эти звуки, но тогда они доносились не из громкоговорителя, а из искореженного автомобиля на краю блошиного рынка. Каспар закрыл глаза, и скулеж стал громче.

Снова было лето, и серебристый корпус машины так сильно отражал лучи палящего солнца, что ему приходилось прикрывать глаза рукой, когда он смотрел в ту сторону. Все колеса были сняты, а жалкие останки ржавого лимузина стояли на голых дисках. Все, что только возможно, было уж разбито. Фары, заднее и лобовое стекла, боковые окна, даже багажник выглядел так, словно на него сбросили холодильник. На заднем плане Каспар слышал иностранную речь, смех молодой женщины по поводу успешной сделки и постоянное гудение грузовиков. Два грязных ребенка играли в сточной канаве и ушли, когда он подошел ближе, чтобы изучить грубую веревку, которой крышка багажника была привязана к бамперу. Он поджег веревку зажигалкой, крышка откинулась, и он взглянул смерти в лицо. Четыре щенка. Исхудавшие, обезвоженные, перегревшиеся. Снаружи стояла тридцатиградусная жара. В багажнике было раза в два жарче. Они умерли долгой мучительной смертью. Все, кроме одного, с выколотым левым глазом.

Тот, которого все здесь звали Мистер Эд и который в этот момент скулил через громкоговоритель так же жалобно, как в минуты своего случайного освобождения.

01:31

Темнота обладала проясняющим, почти очищающим действием. Каспар слышал, обонял и осязал невидимое пространство, по которому они крались последние несколько секунд, так интенсивно, словно холл освещался противотуманными фарами. Инквизитор уничтожил все источники света в этой зоне первого этажа.

– Держись левее, – прошептал Шадек за спиной, когда скулеж над их головой ненадолго прекратился. Санитар настоял на том, что пойдет вместе с ним в больничную аптеку.

– То, что сказала Яся, правда? У тебя потеря памяти?

Они на ощупь пробирались вперед, держась за лакированную стену, чтобы в темноте не сбиться с пути, и Каспар не знал, чему удивляться больше. Тому, что санитар решил воспользоваться их вылазкой из библиотеки и завязать с ним разговор, или тому, что Том уже дал болтливой медсестре ласкательное прозвище.

– Провалы в памяти, амнезия. Все это как-то вписывается в нашу ситуацию, не находишь? – Шадек коротко рассмеялся. – Не важно, я надеюсь, что у психа нет прибора ночного видения, а то нам лучше сразу забыть наш гениальный план.

– Мы только быстро возьмем все необходимое для врача, найдем Мистера Эда и выключим чертово радио, – объяснил Каспар консьержу. Бахман лишь мрачно кивнул, когда они собрались, но предупредил:

– Кабинет Расфельда напрямую соединен с больничной аптекой. И один из радиомикрофонов стоит на его письменном столе. То есть шансы пятьдесят на пятьдесят, что Брук вас там поджидает.

Каспар медленно пробирался вперед и чуть было не налетел на кулер с водой. Если память ему не изменяла, пластмассовая штука стояла недалеко от их цели. Осталось еще две двери.

Скулеж над головой стал тише, потому что они удалялись от громкоговорителя в холле.

– Смотри. – Рука Тома неожиданно опустилась ему на плечо.

– Что?

– Да вот же.

«О’кей. Значит, он тоже это видит».

Сначала Каспар принял красный мигающий свет за обман зрения. Отражение, которое возникает, когда ты слишком сильно сжимаешь в темноте веки. Но, очевидно, это было реальным. Под дверью кабинета Расфельда с регулярной периодичностью загоралась крошечная красная точка. Как будто кто-то лежал на полу с пультом управления и азбукой Морзе передавал из-под двери наружу какую-то информацию.

– Это ведь появилось только сейчас? – спросил Том.

Каспар кивнул и от волнения забыл, что Шадек не мог увидеть в темноте его реакцию.

– И что теперь? – спросил он, уже догадываясь, как ответит санитар.

– Как что? Мы войдем туда.

01:33

Никакого пульта управления. Никакого фонарика. Никакой азбуки Морзе. В первую секунду Каспар решил, что на столе Расфельда стоит бомба с электронным мигающим детонатором, готовая взорваться в любой момент. Но потом он сумел идентифицировать этот безобидный предмет.

– Чертов говнюк! – воскликнул Шадек и отбросил все меры предосторожности, нажав на выключатель у двери.

Глаза Каспара быстро привыкли к яркому свету потолочных светильников, которые озарили просторный и неприбранный кабинет руководителя клиники. Но, кроме гор медицинских карт, шатких башен из книг, пустой коробки из-под пиццы и двух безнадежно переполненных стеллажей, ничего необычного здесь не было. Во всяком случае, ничего живого. Кроме них, там никого не было. Ни Расфельда, ни Инквизитора.

– Он играет с нами. – Шадек схватил диктофон рядом с радиомикрофоном, чей светодиодный индикатор мигал каждый раз, когда генератор случайных чисел выбирал и проигрывал одну из множества записей.

– Вот… – Он бросил Каспару прибор. – Видимо, этот поганец мучил собаку и записал это свинство на пленку.

Каспар рассматривал диктофон размером с ладонь. Не раздумывая, он нажал на потертую кнопку сбоку, и Мистер Эд замолк. Каспар почувствовал головокружение, и ему пришлось обеими руками опереться о стол. Диктофон упал на пол.

– Что с тобой? – спросил Шадек.

– Я… – Каспар медлил, не зная, что на это ответить, потом решил сказать правду: – Я не знаю…

Он не видел этого помещения, никогда не был здесь раньше. И тем не менее все выглядело таким родным, таким знакомым. Как почти все большие помещения виллы, кабинет главврача был оснащен камином, над которым висели многочисленные свидетельства в рамках и несколько семейных фотографий, которые казались ему знакомыми и незнакомыми одновременно. Он хотел сделать шаг к камину, глубоко вздохнул – и неожиданно это произошло.

Все случилось без предупреждения. Биохимический стрелочник на запасных путях его памяти внезапно перевел первую стрелку. Поезд с воспоминаниями подошел быстро. Слишком быстро для недействующих путей, по которым он мчал через его сознание, и Каспар уже боялся, что не сможет ухватить мысль. Но тут локомотив замедлился, из его трубы поднимался густой, пахнущий паленой бумагой дым. Наверх, из глубин погребенной долговременной памяти Каспара, пока не материализовался перед его внутренним взором. В виде письменного стола! Стола, за которым он увидел самого себя. С диктофоном в руке, похожим на тот, что ему только что бросил Том.