Книга Здравствуй, Никто - Берли Догерти

Наконец за последним поворотом показались огни Шеффилда. Огромное оранжевое соцветие огней, подмигивающих друг другу. Там дом Элен, магазины, школа. И наш дом, лестница. Комната. Кровать.

Здравствуй, Никто.

Я думала, что умру сегодня. Мать не водит машину, поэтому я сама села за руль. Она болтала без умолку. Вероятно, ее угнетало мое молчание, и она читала вслух названия улиц, рекламу на щитах и даже номера машин. Я же пыталась заставить себя поверить в то, что это обычная операция, просто нужно удалить из организма ненужные клетки. И только.

Остановив машину во дворе больницы, я увидела на траве мертвую птицу — маленькое костлявое тельце без перьев.

Меня взвесили, обследовали и переодели в ночную рубашку. Мать все время была рядом, мою одежду она сложила к себе в сумку. Мать переночует у своей сестры, тети Пат, которая живет неподалеку и которая утром отвезет нас домой. Все спланировано.

Вошли доктор с социальным служащим, они уселись напротив и стали разговаривать со мной, ну, конечно, спросили, абсолютно ли я уверена, что хочу этого. Губы меня не слушались. Интересно, они меня презирают? Вот тоже придумали работу — проводить такие собеседования.

Мать взяла меня за руку и сказала, какая я храбрая девочка и как все будет хорошо, когда я на следующей неделе снова пойду в школу, как будто ничего и не произошло. Мне только было обидно, что она не поцеловала меня на прощание, я так ждала этого. Мне хотелось ее обнять и попросить остаться, мне было страшно.

Кровать была непривычно высокая. Простыни накрахмаленные, почти бумажные. Я закрыла глаза и комочком свернулась под одеялом. Я пыталась представить, какой ты там, внутри меня. Тебе двенадцать недель. Ты похож на маленького розового головастика, я специально смотрела в медицинской энциклопедии. Девять сантиметров в длину. Четырнадцать грамм.

Я вспомнила, как скакала на коне, как меня бросало из стороны в сторону, и представила, как ты там внутри держишься за меня изо всех сил. Держишься, хотя еще ничего не знаешь и ни о чем не думаешь.

Тут мне пришло в голову, что, может быть, это я на самом деле держалась за тебя, как будто ты и есть мое настоящее я. Как будто в тебе уже заключается тайное знание, еще для меня недоступное. Я почувствовала, как моя личность раздваивается.

Я все еще пыталась разглядеть тебя в себе, преодолеть страх, прозреть его причину, когда вошла медсестра с каталкой. Слишком скоро, я не готова еще. Она ничего не сказала, просто подошла к кровати и достала шприц. Свет ламп ослепил меня, меня обдало жаром и страхом. Паника накатывала удушливой волной, я спросила, зачем укол, и она ответила, что пора делать операцию.

Крис, где ты?

Я сказала, что мне срочно нужно с кем-то поговорить. Она попросила меня не шевелиться и обещала, что все будет хорошо, больно не будет и все займет не больше минуты. Ее голос звучал по-другому, не так, как мой. Я поняла, что мои слова звучат только у меня в голове, а вслух я не могу произнести ни слова. Я рыдала во весь голос и отталкивала ее руку. Она сказала, что если мне нужно с кем-то поговорить, она сейчас кого-нибудь приведет. Как только за ней закрылась дверь, я почувствовала, что снова могу дышать. Я соскочила с кровати и нацепила тапочки. В моем шкафчике лежали только моя сумка через плечо и пакет с умывальными принадлежностями, я схватила и то и другое и выскочила в коридор. Сначала я думала спрятаться в туалете, но тут услышала, что медсестра уже возвращается, с кем-то возбужденно беседуя, и проскочила мимо уборных прямо в приемную. На мое счастье, регистраторша за столиком искала что-то, отвернувшись к шкафчику с медицинскими картами, и мне удалось незамеченной выскользнуть на улицу. Ключи от машины лежали у меня в сумке. Дрожащими руками я открыла машину, завела мотор и выскочила на дорогу.

Помню, я однажды смотрела такой фильм, который сначала был черно-белым, а потом постепенно становился цветным. Неожиданно, я заметила, что листва на деревьях зеленого цвета.

Алые тюльпаны пылали на грядках перед домами. Остановившись на красный свет, я заметила, как девушка в соседней машине поглядела на меня, толкнула мужчину на соседнем сиденье и указала на меня пальцем. Они засмеялись: видно, моя ночная рубашка их развеселила. Она мне и самой, кстати, понравилась, хотя я обычно сплю в длинной футболке, но рассказать им об этом я не могла, включился зеленый. Вести машину было непросто: подошвы тапочек были слишком мягкие. Я включила радио, опустила стекла и запела.

Особенно неприятно было скакать в этих тапочках от машины до дома по острой кирпичной крошке, рассыпанной во дворе.

Я приняла ванну. Я врубила внизу сидишник на полную громкость и оставила дверь ванной открытой. Ты ведь любишь музыку?

Искупавшись, я надела свою любимую бархатную юбку (я сама купила ее в «Фифтиз», наверное, совсем скоро я буду выглядеть в ней ужасно), потом села в машину и поехала к отцу в библиотеку. Он был в зале краеведения, помогал какому-то студенту найти нужную книгу. Увидев его, я опять занервничала. Присела за стол и стала ждать, когда он меня заметит. Сложив руки за спиной, он просматривал книжные полки, перебирая пальцами рук, будто бы играя на фортепиано. Может быть, он и в самом деле играл про себя какую-то мелодию. Отец слишком горбится. И он очень худой. Очень спокойный и скромный человек, по-моему.

Студент сказал что-то, что развеселило отца, он поднес руку ко рту, закашлялся — и в эту секунду увидел меня. Извинившись, он осторожно, почти что на цыпочках, подошел ко мне.

— А ты что тут делаешь?

Я протянула ему ключи от машины.

— Мама у тети Пат, — сказала я. — Скоро она позвонит тебе и попросит, чтобы ты отвез ее домой.

— То есть как — позвонит? — удивился отец. — Она же сказала, что вы уезжаете к Пат вместе, на два дня.

Я-то надеялась, что он просто возьмет ключи, но он явно пребывал в таком недоумении, что я решила ему все объяснить.

— Я не была у тети Пат. — Я помедлила. — Отец, у меня будет ребенок.

Мои слова потрясли его. Он так смутился, что я взяла его руки в свои и попыталась успокоить. Я рассказала ему про больницу и про аборт. Отец немного отклонил голову назад и, словно не узнавая, пристально смотрел на меня. Он выглядел совершенно растерянным. Именно он, а не я, нуждался сейчас в утешении.

К нам подошла одна из библиотекарш, деликатно покашляла. Она сообщила, что отца срочно зовет к телефону жена. Он сразу же устремился из комнаты, даже не оглянувшись на меня.

…Когда я ушла из библиотеки, было уже три часа, и я решила сходить встретить Криса у школы. Я пошла через парк, так короче. Сегодня он был заполнен молодыми женщинами с колясками. В жизни не видела столько колясок зараз.

Встречаясь, женщины улыбались друг другу, будто все они были участниками какого-то шпионского заговора или состояли в каком-то секретном обществе.

Крис вышел из школы одним из последних. Похоже, сегодня он не выспался. Он шел один, повесив голову и закинув сумку на плечо, мысли его явно блуждали где-то далеко. Если бы я его не окликнула, он бы так и прошел мимо, не заметив. Увидев меня, он побледнел. Я подождала, пока он придет в себя, бросит сумку и обнимет меня. И тогда я ему все рассказала.