Книга Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

В целом, как понял Мефодий, история мрака делилась на двапериода. Первый – до гибели повелителя мрака и второй – после. Безликий Кводнонлибо активно не вмешивался в историю, либо предпочитал незримо управлятьмарионетками. После гибели Кводнона на первый план вскоре выдвинулся бойкийгорбун Лигул. Примерно в ту же эпоху Вильгельм Завоеватель, тогда простой стражнорманнского отдела, без консультации с Лигулом захватил Англию, скинувГарольда. Непонятно, как Вильгельму удалось отмазаться. Он остался чертить вАнглии, Гарольд же был отозван в Тартар навечно. Над Нормандией и Франциейпоставили несколько столетий спустя Бонапарта. Улита, как она заявила, никогдаособенно не интересовалась подробностями закулисной возни и поэтому кучу всегопрочего просто забыла.

Например, забыла она о страже второго ранга Гаструбале,заведующем Карфагенским сектором, сын которого от земной женщины Ганнибалвначале совершал удачные завоевательные походы по всей Италии и Сицилии, азатем прогневал Кводнона неудачной остротой, и тот стер Карфаген с лица земли,низвергнув сперва Ганнибала, а вслед за ним под горячую руку и Гаструбала.

Существовала, кроме того, темная история ополумаге-полустраже Одиссее. Жизненный путь Одиссея был полон превратностей.Кводнон то повышал его в стражи первого ранга, то обрушивал чуть ли не в четырнадцатыйранг, то отправлял в ссылку, то щедро осыпал эйдосами. В результате бедныйОдиссей, просыпаясь, уже сам не знал, чего ему ждать сегодня: награды илиочередной затрещины судьбы. С горя он взял Трою, совершив прославившийсявпоследствии у шахматистов ход конем. Затем, после многолетних скитаний, онзасел у себя в Аттике, предварительно начистив рыла распустившимся за время егоотсутствия комиссионерам.

Позднее такой способ вправлять мозги комиссионерам получилширокое распространение, и его даже включили в план курса подготовки стражеймрака.

Древняя история лопухоидного мира, в которую мрак охотновмешивался, была еще запутаннее. Древнегреческий отдел мрака вначале распалсяна множество подотделов: Афинский, Фивский, Спартанский, Смирнский, Пилосский,Аргосский, Дельфийский и другие. Каждый отдел погряз в собственном пороке: вСпарте сражались и отсекали дархи, в Афинах философствовали, в Дельфах трех словне могли связать, не напустив тумана. Начальники отделов перессорились междусобой, в войнах местного значения уложили кучу комиссионеров, восстали сгорячана Кводнона и в полном составе отправились в Тартар раздувать лаву. Грецию жеотдали вначале персидскому отделу мрака, а затем римскому.

Кводнон в этой связи произнес одну из коронных своих фраз.«Стражи мрака должны внушать пороки людям, а не предаваться им сами». Прилипалыи подхалимы, которых, как говорила Улита, в Тартаре куда больше, чем в верхнеммире, немедленно заставили грешников высечь это изречение на скалахвосьмидесятиметровыми буквами и вылизать его языками на раскаленной ртути.Другим же этого показалось мало, и в Тартаре спешно была сформированааскетическая партия. Стражи, принадлежавшие к этой партии, пересталипредаваться каким бы то ни было порокам, будь то даже сравнительно невинноевыдыхание серного дыма. Одетые в белые одеяния, с выбеленными в известкекрыльями, эти стражи, следуя поучению Кводнона, внушали людям самые мерзостныепороки. Но, увы, безуспешно. Видя, что пороки не подтверждаются личнымпримером, люди стали к ним охладевать или же творили их вяло, без вкуса.Забивший тревогу Кводнон, видя, что приток эйдосов уменьшается, в директивномпорядке отправил всю аскетическую партию вкалывать в геенну огненную.

Моду на пороки вновь возродили, а громадные буквы на скалах,учившие не предаваться им, были сколоты усилиями все тех же грешников. Так вЕвропе, вслед за мраком, осуществился переход от сурового Средневековья к бурномуВозрождению.

Даф слушала Улиту вполуха. Она возилась с Депресняком и,непрерывно играя на флейте, ускоряла заживление его ран. Здесь, вэкранированной резиденции мрака, играть на флейте можно было без опасения, чтоее засекут. Вчера вечером ее любимый котик сцепился с целой стаей бродячихсобак. Ссора вышла из-за такой банальной мелочи, как дохлая ворона. Врезультате ворона так и осталась необнюханной, собачья стая основательнопоредела, Депресняку же разодрали ухо и глубоко прокусили плечо. Но это былоеще терпимо. Будь на месте адского котика обыкновенный – он навернякаприсоединился бы к вороне в ее загробном путешествии.

* * *

Ближе к полуночи из кабинета вышел Арей. Мефодий едва узналего. Он был в черном строгом фраке, разительно отличающемся от его обычныхкрасных просторных кафтанов.

– Ненавижу торжественные приемы! С большим удовольствием ябы отправился туда с мечом и порубил бы всех в капусту, – проворчал он и,страдая серной отдышкой, уставился на Мефодия. – А это что за бледная личностьв растянутых джинсах? Имей в виду, тебе тоже нужен будет фрак… Улита,позаботься!.. Еще вопрос для любознательных: Меф, как у тебя с телепортацией?Как всегда или чуть лучше?

– Э-э… Ну я… – начал Мефодий.

– Ясно, – кивнул Арей. – Дальше можешь не продолжать. Ну нестыдно ли, синьор помидор? Магии в тебе не меньше, чем в трети Тартара, но дажеобычная стена является для тебя непреодолимым препятствием. Не говоря уже отаком сравнительно невинном трюке, как телепортация. Такое по силам дажескромным тибидохским магам.

– Значит, я никуда не еду? – разочарованно спросил Мефодий.

Глаза Арея насмешливо сверкнули.

– Зачем же так сразу и никуда? Конечно, пешком тебе доАнглии не дойти. Лететь же на метле или на ковре-самолете не наш стиль. Есть,впрочем, вариант…

Арей повернулся и негромко окликнул:

– Мамай!

Из стены вышагнул незнакомый прихрамывающий комиссионер –маленький, раскосый, страшный, с плоским монгольским лицом. Шагнул и уставилсяна Мефодия диким взглядом. Стоявшей рядом Даф сделалось не по себе.

– Знакомься, Мефодий! Это Мамай! Некогда хан Золотой Орды.Разбит на Куликовом поле. Впоследствии выслан из Тартара за неуживчивость, что,между нами, почти невозможно. Порой, когда нужен шофер, Мамай оказывает мне этууслугу. Мамай, машина готова?

Хан мрачно кивнул и, повернувшись, направился к двери. КАрею он относился, похоже, без всякого почтения, соблюдая лишь внешниеприличия. Остальных же попросту презирал.

Они вышли. У дома № 13 стояла низкая страшная машина безстекол, иссеченная осколками, покрытая пятнами ржавчины, со смятой на третькрышей и сгоревшими шинами. Мефодий и Даф удивленно уставились на Арея. Баронмрака ухмыльнулся.