Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

– Какая разница!

– Ну ты даешь! – засмеялась Тата.

– Что и требовалось доказать! – закричалаИришка. – Наконец-то ты похожа на живую женщину. Все, я побежала, а то тамшкола без меня может развалиться. Пока, мазер!

– Пока! – вздохнула Тата.

А что, действительно этот шарфик здорово оживляет. Всегдамне шел бирюзовый… Хорошо, что Ирка за меня взялась. Ведь сегодня придет Гущин.Первое впечатление так важно. Мужчина по имени Паша… А мама зовет его Павликом.Интересно, какой он? Мне кажется, среднего роста, такой крепкий, с красивымируками, глаза у него, наверное, светлые, серые или голубые, а может, зеленые.Конечно, не красавец, но это ведь в мужчине не главное. Главное, чтобы изюминкабыла, а судя по голосу, она есть.

Короче говоря, Наталия Павловна ощущала какой-то странныйподъем. Конечно же эта самая изюминка – несомненный дар Гущина. Разве мало? Нокак до трех часов не растерять этот запал? А то явится какая-нибудь бездарь,вроде Тушилова, и все настроение испортит. Или Жихарева опять начнет требоватьизвинений. Да мало ли что может быть… Какая-нибудь верстка потеряется, впроизводственном отделе что-то напортачат. Нет, сегодня все будет хорошо, простоотлично. Сегодня придет мужчина по имени Паша! У нее даже озноб пробежал покоже. Что это, предчувствие? Но я ведь люблю Илюшу… А он любит другую, значит,надо его забыть. С мужчиной по имени Паша.

– Татка, ты чего такая? – удивленно воскликнулаРина, когда Тата вошла в комнату.

– Какая?

– Красивая! Глаза блестят!

– Просто решила, что хватит нюни распускать.

– Ну и правильно.

– Рина, ты когда-нибудь слышала про такого писателяПавла Гущина?

– Нет, а что?

– Да ничего, я так спросила, вдруг ты знаешь.

– Да сейчас писателей как собак нерезаных.

– Но Гущин талантливый.

– Талантливые тоже попадаются, – откликнуласьРина, водя карандашом по строчкам и не вдумываясь ни в вопросы, ни в ответы.

Тата тоже занялась делом. Часа в два в комнату заглянулглавный редактор:

– Наталья, зайди ко мне.

– Иду!

– Слушай, Наталья, – в некотором смущении началон, – помнишь, мы с тобой говорили…

– Насчет приглашения? Я помню. Можно прямо завтра.

– Да нет, понимаешь, я вот поразмыслил, не стоит,наверное.

– Почему?

– Да так как-то… Мне эта рыжая понравилась, а другую…нет, не надо!

– Ну не надо так не надо, – пожала плечами Тата.Но ей вдруг стало жалко Дюжикова, товарища по несчастью. – Знаешь, Олег, вконце концов, Алискины принципы – ее личное дело.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что если она так тебя взволновала, нужно дать тебешанс. А вдруг у вас что-то получится…

– Ты думаешь? – заметно оживился главный редактор.

– Честно?

– Честно!

– Нет, я так не думаю, но чем черт не шутит.

– Так ты ее позовешь?

– Нет, давай по-другому сделаем, это будет не такнарочито. Восьмого марта мы всегда собираемся у нашей подруги, и я возьму тебяс собой. Согласен?

Олег Степанович ответил не сразу.

– А кто там еще будет?

– Компания человек десять, наверное. Получится кудаорганичнее.

– Но в каком качестве я туда явлюсь?

– Да ни в каком. Просто со мной.

– Значит, я буду считаться твоим кавалером?

– Олег, я тебя умоляю! Там все свои. Предупрежу, чтоприду со своим коллегой, которому в праздник некуда податься, только и всего.Можешь мне поверить, будет весело, уютно и вкусно. Ну а больше я тебе ничего необещаю. Кстати, вполне возможно, с нами и Иришка поедет.

– А эта… вторая подружка?

– И она тоже. Может, и еще какая-нибудь дамочкапоявится, так что выбор я тебе гарантирую.

– А это удобно?

– Удобно, удобно. Ты фаршированную рыбу любишь?

– Обожаю!

– Тогда все в порядке.

– Слушай, Наталья, только ты… не звони про это нашим,ладно?

– Олег!

– Ну я должен был сказать… Сама понимаешь.

– Ты меня только за этим звал?

– Ну да.

– Тогда я пойду?

– Иди. А ты уверена, что это удобно?

– Удобно, говорю же тебе.

– Хорошо. Погоди минутку. Как ты считаешь… Праздниквсе-таки, надо будет что-то принести в дом, а?

– Конечно.

– А что?

– Ну цветы…

– Торт, может быть?

– Нет, – улыбнулась Тата, – в этом доме покупныхтортов не признают, лучше уж конфеты.

– Понял. Ладно, иди.

Бедняга, подумала Тата, кисло ему. И, видимо, одиноко. Онведь не москвич, близких никого. Нужно, кстати, сегодня позвонить Соньке ипредупредить насчет гостя.

Тата посмотрела на часы. Время близилось к трем. Онапобежала в туалет – освежить макияж.

Ровно в три в дверь постучали.

– Войдите! – Голос Таты внезапно сел.

Дверь распахнулась, и на пороге возник совсем молодойчеловек в ярко-синем свитере.

– Добрый день! – широко улыбнулся он.

«Это что за юноша?» – подумала Тата.

– Вы к кому? – осведомилась Рина, изумленно глядяна красавца. Такие тут нечасто появляются.

– Я к Наталии Павловне.

– Это я, – отозвалась Тата.

– А я Гущин!

Не дожидаясь приглашения, он опустился на стул и положилперед Татой крохотный букетик альпийских фиалок.

– Для знакомства. Здравствуйте!

Это Гущин? – разочарованно подумала Тата. Но ему же летдвадцать пять… Вот тебе и мужчина по имени Паша.

– Здравствуйте, – растерянно произнеслаона. – Садитесь, пожалуйста.

Он заливисто расхохотался.

– А я уже сижу!

– Вы Павел Арсеньевич Гущин? – решила уточнитьТата. А то мало ли что бывает, вдруг это его младший брат или племянник.

– Да, верно, я Гущин, Павел Арсеньевич. Так сказать,собственной персоной. Вы почему-то удивлены, да?

– Ну, честно говоря, есть немножко, – смутиласьТата. – Извините, но, прочитав ваш роман, я вас по-другому себепредставляла.