Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Без мужика?
– Без всех. А главное – без мамы. Иначе будет поздно.
– Как – без мамы?
– Сонька, пойми меня правильно. Ты же знаешь, я простообожаю тетю Берту. Она чистое золото, но ведь тебя она скрутила по рукам иногам. А то, что она кое-как терпела твоего мозгляка…
– Кого?
– Мозгляка, я всегда его так про себя называла: Сонькинмозгляк. Так вот, закончу мысль – твоя мама его терпела только потому, что онамудрая женщина и понимала: с ним она тебя не потеряет. Ты целиком ему не будешьпринадлежать никогда. Так, немножко твоей души и немножко твоего времени. Авсех остальных как она всегда гнобила – ты вспомни, вспомни.
– Алиска, ты и вправду так считаешь?
– Конечно. Тетя Берта рано осталась одна, с тобой наруках, а она ведь типичная еврейская мама, для которой ее дитятко – центр мира.Она всю себя отдала тебе, а теперь хочет получить за это сторицей. Только несочти меня за антисемитку, – усмехнулась Алиса, – просто если уж унас пошел такой разговор… Сонь, весь ужас в том, что она на самом деле не даеттебе дышать. И с этим надо что-то делать.
– Но что? – испуганно спросила Соня. Сколько разуж ей самой приходили в голову подобные мысли, но она отгоняла их.
– Не знаю. Может, для начала разъехаться…
– Как? Разменять квартиру? Она никогда на это непойдет, скажет, что не для того себе в молодости во всем отказывала и такдалее… Что она хочет оставить мне приличную квартиру – словом, сама понимаешь…
– Значит, нужно уехать.
– Уехать? Куда? В Израиль?
– В Израиль, в Америку, в Германию, все равно.
– Она просто поедет со мной.
– Да. Это верно. Тогда… Тогда необходимо найти такуюработу, чтобы умотать отсюда хотя бы на год. В какую-нибудь заграничную турфирму,ну сама знаешь… В представительство или как там это у вас называется…
Соня засмеялась.
– Чего ты смеешься?
– Ну, во-первых, на такую работу устроиться безумносложно, к тому же туда предпочитают брать молодых.
– Да, ситуация… А может, твоя идея лучше?
– Какая идея?
– Родить. Родишь, подкинешь ребенка маме, вот тогда-тоуж точно и овцы будут целы, и волки сыты. Только вот от кого родить? Мужикинынче такие никчемные… И вообще, Сонька, все это херня, все наши планы.
– Почему?
– Потому что жизнь все равно распорядится по-своему, имало ли что еще может хорошего у нас случиться…
– Или плохого.
– Ну нет, подруга, настраиваться надо только нахорошее, но… реальное, сбыточное, понимаешь?
– Что ж тут непонятного? Если замуж, то уж точно не запринца?
– Ну в общем и целом верно. Сонька, помнишь, как вуниверситете ты рыдала, что тебя не пустили во вшивую Болгарию? А теперь ты ужеполмира объездила. Так что есть в нашей жизни и много положительного. Все,закрываем тему и ждем от жизни приятных сюрпризов. И поверь, не мужиком единымжива баба.
– Легко тебе, Алиска, говорить, а как я уеду, как безтебя и без Татки проживу? Ты об этом подумала?
– Сонька, да ты пьяная! Это что, с двух рюмок?
– Нет, я еще на улице выпила.
– Смотри, сопьешься. Кажется, по-еврейски это называетсяшикса?
– А черт его знает… Давай еще дернем? Да-да, ты зарулем, но можно ведь и у нас переночевать… Давай!
– Нет, Сонечка, ты пей, а я не буду.
– Алиска, вот скажи… Я сегодня заметила… Тебе про Эрикадо сих пор думать больно, да?
– Да. Только обсуждать это я не хочу.
– Все. Не будем.
В этот момент резко зазвонил телефон. Подруги вздрогнули отнеожиданности.
– Алло! – не слишком твердо ответила Соня.
– Соня, это я. Прости меня, если можешь.
– Не могу!
– Подожди, не бросай трубку! Я понял… Я все понял, чтомежду нами происходит… Я осознал. Сончик, прошу тебя, выходи за менязамуж! – торжественно произнес Ярослав, упоенный собственным великодушием.
Соня ошарашенно молчала.
– Ты поняла меня, Сончик? Ты согласна, да?
И вдруг Соня захохотала. Ей казалось, она сейчас лопнет отсмеха.
– Что? Что такое? – не поняла Алиса. – Чеготы ржешь?
А в трубке раздался недоуменный возглас:
– Так ты согласна? Что тут смешного?
– Я… До меня дошло… – заливалась хохотомСоня. – Надо же, только теперь дошло… Ты же просто… просто жопа!
И она положила трубку.
…Алиса вернулась домой в половине второго ночи. И попривычке первым делом включила автоответчик. Какой-то незнакомый голос:«Дорогая Алиса Витольдовна, умоляю, позвоните. Это Курбатов. Вас невозможнозастать». Курбатов? Что ему, интересно, понадобилось? Наверняка поговорил ссынком и возникли какие-то недоразумения. Или сынок кому-то еще давал машину.Или… А вдруг что-то с Иришкой? Нет, вряд ли… А впрочем, надо будет утромузнать, в чем дело… Интересно, откуда у него мой домашний телефон? Ох, как яустала, может, не ходить завтра на работу? Пожалуй, так я и сделаю. Отдохнуденек, они вполне без меня обойдутся.
И, приняв благое решение, она уснула.
Тата в волнении собиралась на работу под придирчивым взглядомдочери.
– Нет, мама, эта блузка не годится.
– Почему?
– Потому что она тебе узка, сама, что ли, не видишь?
– Я вроде уже похудела.
– Недостаточно. Надень лучше черненький джемпер.
– Сама ж говорила, что я скучно одеваюсь.
– Черный – это не скучно. А к джемперу вот эти бусы,будет клево. И еще… нет, с бусами плохо, вот этот шарфик… То что надо! Простосупер!
– Кажется, и правда ничего! И почему я раньше так неносила?
– Учись, пока я с тобой!
– Что значит, пока ты со мной? – всполошиласьТата.
– Ну я же не всегда буду с тобой.
– Почему?
– Мам, не смеши меня!
– Но ты же утверждала, что не собираешься замуж!
– А кто говорит про замуж? – пожала плечамиИришка.
– Ирка, ты меня дразнишь, да?
– Я пытаюсь тебя расшевелить, маманя!
– Да ну тебя, нельзя так пугать человека!
– Почему? Когда человек икает, его нужно напугать.
– Но я же не икаю!
