Книга Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке - Роберт Лайелл

помог нам договориться с евреями, чтобы они доставили нас в Богополь на двенадцати лошадях по цене двенадцать копеек за версту на каждую лошадь.

Мы посетили Софиевку, главный объект нашего внимания в Умани. Можно сказать, что это место было построено чрезвычайно богатым графом Потоцким. Говорили, что у него было 80 000 крестьян, помимо денег и движимого имущества. После смерти несколько лет назад он оставил значительное состояние. Графиня была романтическим персонажем[65], чья красота, обаяние и кокетство завоевали множество поклонников. Рассказывали, что среди женщин при дворе Екатерины II была знаменитая дама из Греции, мадам де Витт, которая была любимицей князя Потемкина[66] и могла вырвать его из толпы красавиц, претендовавших на его благосклонность. Из своего пристрастия к ней князь передал управление Херсоном ее мужу, полковнику де Витту. Это не помешало мадам изменять влюбленному князю. Под предлогом посещения матери она отправилась в Константинополь с графиней Мнишек[67], и там Шуазёль-Гуфье[68] предоставил ей комнату в Hotel de France.

Парк Софиевка. Гравюра, начало XIX века

После смерти Потемкина мадам де Витт некоторое время следила за состоянием графа Потоцкого, но по просьбе семьи императрица приказала заточить ее в монастырь[69].

Из изложенного выше становится совершенно ясно, что полковник де Витт был вознагражден князем Потемкиным за неверность его жены или, сказать точнее, как часто случалось в России, он молчаливо потворствовал ее связи с князем и пожинал плоды от ее безнравственности. Поэтому можно легко поверить, что граф Потоцкий полностью выкупил мадам де Витт у ее мужа и дал за это огромную сумму. Однако эта дама, потеряв одного мужа, сразу обрела другого, хотя граф пользовался ее благосклонностью до брака и она родила ему детей. Все же он поступил очень благородно, сделав ее своей графиней и добившись императорского указа, по которому их дети были узаконены.

Хорошо известен следующий любопытный факт. Когда Измаил был осажден русскими в течение семи месяцев, Потемкин начал терять терпение, хотя жил в лагере среди роскоши и в окружении толпы придворных и женщин, которые прилагали все усилия, чтобы развлечь его. Мадам де Витт, одна из них, гадая на картах, предсказала, что он возьмет город через три недели. Князь Потемкин, улыбаясь, ответил, что у него есть способ предсказания гораздо более безошибочный, и тотчас же послал своих людей к Суворову с приказом, чтобы тот взял крепость в течение трех дней. Храбрый, но беспощадный герой в точности повиновался приказу и после ужасной резни сумел стать хозяином города[70].

Графиня Потоцкая была хорошо известна в России и в течение долгого времени слыла достойной соперницей Екатерины II в области сладострастия и распутства. Но богатые часто ослепляют поэтов, которые придают блеск их добродетелям, какими они никогда не обладали, и прикрывают недостатки и порочность. Но как бы то ни было, людей не обманешь. Польский поэт Трембецкий[71] воспел прелести Софиевки и добродетели графини Потоцкой в чарующих стихах и лестью и усердием заручился покровительством своей героини, но тем самым обрек свои произведения на эфемерное существование.

Графиня проводила бо́льшую часть времени в Петербурге и Софиевке, но ее любимой резиденцией был Тульчин, где находился дворец и великолепные сады, достойные царицы, и где она жила с поистине королевской роскошью. В своем дневнике Джеймс[72] дал очень забавное и интересное описание его посещения Тульчина в 1806 году, после смерти графа Потоцкого. Он писал об «атмосфере феодального государства», которая там царила. «Вычурное богатство и показное гостеприимство» Москвы сменила элегантность более простого и естественного вида, но было слишком очевидно, что великолепие сильно контрастировало с низостью.

София Потоцкая. Художник И. фон Лампи-Старший, 1790-е годы

Окрестности Умани были настолько лишены леса и романтичной красоты, что мы не могли себе представить, где находится Софиевка. При нашем приближении к ней открылась лесистая лощина, где мы впоследствии обнаружили сады, украшенные широкими аллеями, террасами, беседками, цветниками и статуями, с каналом между холмами, покрытыми камнями, по которым время от времени катились пенящиеся струи воды.

На почти безграничной равнине открывались величественные природные пейзажи, поэтому не стоит удивляться, что русские и поляки говорили о Софиевке как о заколдованном месте и как о редкости на земле славян. Хотя мы были очень довольны, но все же почувствовали небольшое разочарование, так как наши ожидания были слишком завышенными из-за рассказов наших друзей, а также из-за стихотворения Трембецкого под названием «Софиевка». Сады оказались не настолько большими, чтобы называть их великими, каскады можно было увидеть только тогда, когда открывался шлюз и впускалась вода с более высокой плотины. Никакое описание не может сравниться с изяществом, гармонией и величием природного пейзажа. Тем не менее следует признать, что Софиевка – очаровательное место. Красота природы в сочетании с музыкой военного оркестра и тишиной восхитительного вечера вызвали у нас чувства гармонии и покоя.

Софиевка была подходящим местом для такого созерцательного поэта, как Трембецкий, который здесь провел последние годы жизни в «созерцании человеческого существования», воплощая свои мысли в «простых и плавных стихах – очарование в высокой степени, присущее его романтической поэзии». Поэма «Софиевка» была переведена на французский язык графом де Лагардом, великолепно напечатана в Риме с польским оригиналом и украшена великолепными видами садов. Ранние годы Трембецкий провел в преклонении перед великими, кому он расточал незаслуженные похвалы, облаченные в одежды чарующих стихов. Оказавшись по воле судьбы в богатой обстановке и среди великолепной природы, соответствующих страстям его сердца, можно было бы предположить, что он был счастливым человеком. Но, как и у многих других, в нем сочетались поэтический талант, особая чувствительность и болезненное телосложение. Последний этап жизни он провел в уединении и мизантропии. Его единственным спутником был мальчик-казачок, с кем он играл в шахматы и кто подбадривал его песнями под аккомпанемент торбана, своего рода древнего украинского инструмента, похожего на гитару. Летом в комнате, где он жил, ласточки и воробьи безмятежно вили свои гнезда, и говорят, что их гостеприимный хозяин знал генеалогию своих пернатых обитателей.

В заключение можно отметить, что графиня Потоцкая недавно умерла, путешествуя по Польше или Германии, и имущество, которое она оставила, переходит в собственность двум ее сыновьям и двум дочерям.

Когда мы приготовились выехать из Умани, лошадей не прислали в соответствии с договоренностью, и я был вынужден искать их. Владелец-еврей отказался дать их, пока не получит всю плату