Книга Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке - Роберт Лайелл

к городничему. Тот оказался достаточно любезным и послал солдата с приказом и угрозами. Только после этого почтовые лошади были запряжены, и мы снова продолжили путь.

Почти все евреи, которых мы видели во время нашего путешествия, за исключением Киева, являли собой картину великой деградации, убожества и обмана. Граф Сакен[59], главнокомандующий 1-й русской армией, в письме князю Д.В. Голицыну[60], генерал-губернатору Москвы, датированном 12 апреля 1822 года, описав природу Малороссии и улучшение уровня сельского хозяйства, откровенно и правдиво заметил, что крестьяне со своими семьями повсюду просят милостыню на дороге, а все занятие состоит в перегонке спиртных напитков, которая находится в руках евреев, «в руках народа, к позору человечества, живущего в праздности, мошенничестве и грязи». Это описание можно применить к их собратьям в областях Киева, Херсона, Екатеринославля и Крыма.

Поскольку правительство монополизировало продажу спиртных напитков во всех европейских владениях империи, евреи, как и все остальные, обязаны поставлять с каждой винокурни определенное количество напитков определенной крепости и по фиксированной цене на государственные склады или в магазины. Следовательно, чем больше продано спиртных напитков, тем больше выгода для правительства. Эта безнравственная политика получения дохода от порока, ценой здоровья и жизни крестьян, которые являются главными потребителями спиртных напитков, не осуждается. Более того, отдельные производители продают фальсифицированную и вредную жидкость, и в конечном счете в проигрыше оказываются бедные крестьяне, «которые получают спирт, намного ниже нормы», его «разбавляют дважды и трижды». Процветает мошенничество между вице-губернаторами, главными производителями и чиновниками, чьи «огромные доходы» идут от фальсифицированной водки.

Поскольку евреи не владеют землей, некоторые из них покупают сельскохозяйственные продукты, особенно пшеницу, у владельцев и перевозят их в Одессу и другие порты Черного моря. Но где бы мы их ни встречали, за редким исключением, они имели уже описанный ранее внешний вид и обладали тем же характером. Действительно, во время нашего визита на юг России мы повсюду слышали жалобы на их мошенничество и контрабанду. Говорили, что приближается какой-то переворот в их судьбе. Некоторые говорили о «колонизации евреев», но никто не знал, что подразумевается под этими словами. Тайна наконец раскрылась: указом императора России, датированным 29 августа 1824 года, всем евреям, кто не является врачом или официальным торговцем, предписывается к 1825 году отказаться от мелкой торговли, которой они до сих пор занимались, и вернуться к занятиям своих предков, то есть возделывать землю. С этой целью правительство выделит им земли в умеренном климате европейской части России, обеспечит их всем необходимым для начала сельскохозяйственной деятельности, создаст новые поселения и освободит от налогов на несколько лет, если они последуют высшей воле Его Величества. У них не было выбора, кроме как уйти из России и Польши. Как и следовало ожидать, публикация этого указа вызвала большой переполох среди многочисленного еврейского населения.

Во время путешествия по югу России наше внимание привлекла необычная традиция, которая преобладала среди евреев. К высоким столбам прикреплялись многочисленные веревки и натягивались в разных направлениях через улицы городов и деревень, где они жили, как будто соединяли дома друг с другом. Наш еврейский хозяин объяснил: «До тех пор, пока эти веревки натянуты, разрешается свободно общаться с соседями, но, если они сняты, например в субботу, еврею это запрещено. Если кто-то выйдет из дома, то в кармане не должно быть ничего лишнего, даже табакерки или носового платка».

Ночью мы ехали по прекрасным и плодородным местам, но там было мало загородных домов, больших и цветущих деревень. Мы проехали через Екатеринополь, маленький городок на берегах Гнилого Тикича, и в 8 часов утра 23 апреля по хорошей дороге добрались до Умани. Все наши знакомые в Киеве говорили о Софиевке, прилегавшей к Умани, как об одном из объектов, наиболее достойных посещения, и о военных поселениях в Вознесенске, как очень интересных для путешественников. Поэтому мы последовали по этому маршруту.

Умань была местом значительной важности во времена почти непрерывных войн между крымскими татарами, поляками и русскими, а также из-за ее близости к запорожским казакам. В 1655 году хан Магомед-Гирей присоединился к польскому генералу Потоцкому[61], и их объединенные силы осадили Умань, которую защищали 30 000 человек. Поляки считали этот город оплотом казаков и желали его падения, а татары с радостью сровняли бы его с землей, потому что он был большим препятствием для их вторжений в Польшу. Атака была ужасной, и первый вал из трех был взят, но осажденные, учтя свои ошибки, предприняли атаку, и татары были отбиты.

Умань получила свое название от реки Уманки, на берегу которой она лежит. Теперь это окружной город губернии, в 302 верстах от Киева. Ранее он принадлежал графу Потоцкому[62], польскому дворянину, хорошо известному своим меценатством в области литературы и науки. Это маленький городок, и, хотя в нем есть несколько церквей, большинство из них очень запущены и нуждаются в ремонте. В Умани нет ни одного здания, заслуживающего внимания, а жилище покойного графа Потоцкого, маленькое и очень невзрачного вида, больше похоже на загородный дом, чем на дворец. Население города насчитывает от 300 до 500 душ, главным образом евреев, немного поляков и русских. Гимназия привлекла наше внимание. Она была построена покойным графом для детей обедневших польских дворян. 360 человек получают там образование бесплатно. В Умани и ее окрестностях расквартировано несколько полков, а для обучения детей военных учреждена ланкастерская школа. Здесь же находится небольшой спортивный зал для военных. Тюрьмы оказались чрезвычайно грязными, плохо проветриваемыми и больше походили на приют для собак, чем для людей.

С.Щ. Потоцкий. Художник И. фон Лампи-Старший, 1794

Когда мы приехали, Умань была переполнена людьми, так как в это время там проходила большая ярмарка. Мы сняли комнату в гостинице, которую держал еврей, и, чтобы не быть обманутыми, назначили цену за день. Князь Сергей Волконский[63], находившийся здесь со своим полком и кому мы отправили письма еще из Киева, зашел к нам, пригласил на обед и предложил показать город. Он угостил нас превосходным обедом в аккуратном побеленном доме и развлек умной беседой. Князь с энтузиазмом рассказывал нам о климате юга Российской империи в сравнении с окрестностями Петербурга, где он провел боˆльшую часть своей жизни и где проживали почти все его родственники. Отнесшись к нам с величайшим гостеприимством и вниманием, он снабдил нас письмами для графа де Витта[64] в Вознесенске, а также для полковника Терпелевского в Константиновке и