Книга Пьесы - Гусейн Мухтаров

Сегодня в трест приехала из редакции газеты бригада и обнаружила негодный цемент.

С а л и х о в (кричит). Огулбике!..

О г у л б и к е (на пороге комнаты). Что еще?

С а л и х о в. Вызывай «Скорую помощь»!

Клычев делает знак Огулбике, она скрывается.

В больницу меня, в больницу! Забирайте меня, прячьте меня! Вай, рука!.. Вай, нога!.. (В изнеможении.) Гелды!

К л ы ч е в. Что, друг мой?

С а л и х о в. Какая это бригада? Почему ты молчишь?

К л ы ч е в. А что я знаю? Я в редакции всего-навсего хозяин отдела писем.

С а л и х о в. Но если ваша бригада напишет обо мне в газету… Это же срам на всю республику! Ты представляешь себе?

К л ы ч е в. Представляю, друг Назар! Как не представить! Если твое имя попадет в газету, да если еще карикатуру нарисуют — а у нас (восхищенно) здорово рисуют карикатуры! — то прямо тебе скажу, друг Назар, хорошего мало.

С а л и х о в (заломив руки). Прощай портфель замминистра, прощай кресло управляющего трестом! Вай, рука, вай, нога! Гелды! Будь другом, посоветуй! Что делать?

Входят  О г у л б и к е  и  Б а г т ы, вносят блюда, ставят их на стол.

К л ы ч е в. Мой основной совет — не волноваться. Когда у меня плохое настроение, я первым делом закусываю.

С а л и х о в. Ты закусываешь и при хорошем настроении…

К л ы ч е в. Чтобы не допустить плохого настроения. (Садится за стол.)

С а л и х о в. Ведите меня к телефону.

Его ведут.

И как они ухитрились испортить столько цемента? Ума не приложу. (Набирает номер.) Говорит Салихов… Это ты?.. Чтоб у тебя язык отсох, чтоб тебя черти на вертеле изжарили! Как вас угораздило пустить на ветер двадцать тонн цементу, ротозеи проклятые? Какой же дурак распорядился выгружать в таком месте? Я? Ну, что из этого? А где его надо было разгружать, на вершине Копет-Дага, что ли? Что? (К окружающим.) Слышите? Цемент разгрузили в низине, со всех сторон натекла дождевая вода и испортила цемент. (В трубку.) А почему в свое время вы официально не ставили вопроса о постройке новых складов? Почему один Салихов должен обо всем думать? Вас-то зачем туда поставили?.. Уф! (Вытирает пот.) А как там комиссия по приему новых домов? Приняли? Слава богу, хоть это приняли! Как? С оценкой посредственно? Какой же простофиля разрешил сдавать дома в таком виде? Хватит! (Окружающим.) Как вам нравится? Трест плохо работает — виноват один Салихов. (В трубку.) Слушайте и запоминайте: составить акт и прислать мне на подпись! Сослаться на дождь, не предвиденный в климатических условиях республики… Как не довод? (Окружающим.) Он говорит — не довод.

Б а т ы р. Он прав, это не довод.

С а л и х о в. Что же это?

Б а т ы р. Это иначе называется.

С а л и х о в. Как же это называется?

Б а т ы р. Если прямо сказать — очковтирательство.

С а л и х о в. Молчать! Я тебя не спрашиваю, как это называется. (В трубку.) Сейчас приеду! Да, сам! Сам приеду и покажу вам двадцать тонн цемента, так вас!.. (Бросает трубку на стол, Батыр кладет ее на рычаг.) Всех разгоню!.. Хайытов!

Х а й ы т о в  входит с ружьями и патронами.

Х а й ы т о в. Он готов!

С а л и х о в. Едем!..

Х а й ы т о в. Опять за туртушками?

С а л и х о в. В трест, глупая твоя голова! Жена, давай одеваться! (Переодевается с помощью жены.) Огромные государственные средства тратятся на этих бездельников, а им хоть бы что! (Вскрикивает.) Вай! Жена, нельзя ли полегче?.. Всех разгоню! Заместителей — долой, помощников — взашей, весь аппарат — к черту!

Б а т ы р. Если лошадь везет арбу и спотыкается, колеса не виноваты.

О г у л б и к е (Батыру). Какая муха укусила тебя сегодня? На всех кидаешься. Даже отца не щадишь. Стыдно!

Б а т ы р. Больно! Больно, мать… Ведь он — отец мне, ведь я люблю его. (С волнением шагает по комнате.) Такое доверие оказано отцу, а он!..

С а л и х о в. Договаривай!.. Что ж ты замолчал?.. Скажи, что твой отец вредитель.

Б а т ы р. Никто не говорит — вредитель, а результат…

С а л и х о в. Молчать, сопляк! Я тридцать лет здоровье терял ради…

О г у л б и к е (умоляюще). Отец!.. (Делает знаки Батыру, чтоб он молчал.)

К л ы ч е в. Постеснялся бы седин отца своего…

С а л и х о в. Доверие! Доверие! Мне он говорит: доверие! Мне смеет говорить: доверие! Не мальчишки, как ты, почтили меня доверием, а моя родная власть! И нет мне ничего дороже этого доверия! Салихов ошибся? Мало ли что… Бывает, что и в глаз попадет соринка. Что же, по-вашему, глаз долой?

К л ы ч е в. Верно, Назар! В самую точку бьешь!

Б а т ы р. Отец!

С а л и х о в. Мать, скажи ему, чтоб он уходил отсюда.

Огулбике обнимает сына, ведет его к дверям.

Б а т ы р. Я сам… сам уйду, отец…

К л ы ч е в (Батыру). Огорчил ты меня, дружок! Кто поверил бы, глядя на тебя, что ты тот самый Батыр Салихов, который написал столь ученую статью. Пишешь, как философ, а ведешь себя, как мальчишка. Не к лицу тебе это расхождение, несолидно.

Б а т ы р. А?.. Расхождение? Между мною и моей статьей? Так я постараюсь, чтоб не было расхождения.

К л ы ч е в. И молодцом будешь. Иди и подумай…

Батыр уходит. Огулбике идет за ним. Пауза.

С а л и х о в. Как тебе нравится сын мой, а? Кровь моя? Направил ружье своей философии против родного отца. Доведет он меня до того, что я выгоню его из дома. Мне покой нужен, уважение, а не постоянные нападки… Построю ему дом подальше отсюда, пусть живет с молодой женой и читает ей лекции по философии. А с меня хватит!

К л ы ч е в. Золотые слова, Назар!.. Отдели его, ради аллаха… Зачем тебе, в самом деле, эта ходячая критика-самокритика в домашней обстановке? Я допускаю на службе, но после шести часов можно человеку отдохнуть? Гони его!.. Хватит ему на отцовской шее сидеть. У него борода растет. Пододвинь-ка сюда огурчик…

С а л и х о в. Легко тебе так рассуждать, у тебя детей не было. От родительского сердца дитя не отнимешь, даже если дитя с бородой. Ну, куда я его отпущу, мальчика? Как он жить будет?

К л ы ч е в. Мудро сказано, Назар… Не отделяй! Мед сладок, а дитя слаще. Пододвинь-ка эту рыбку. А я вот так и не женился, ни сына, ни дочери, некому согреть мою старость. Сын — это счастье. Держи, держи его около себя и никуда не отпускай. И пусть каждое его дыхание будет радостью для тебя.

С а л и х о в. Не пойму я тебя, Гелды. То ты советуешь — гони… Каков же твой совет в конце концов?

К л ы ч е в. А ты выбирай! Я советую — ты решаешь. Твой сын, не мой сын… Передай-ка вон ту закуску…

С а л и х о в (махнув рукой). Не до сына мне сейчас. Бригада из головы не выходит. С цементом, я думаю, обойдется. А вот с газеткой как быть? Ведь голос газеты в самом глухом ауле слышен. Себе я могу заткнуть уши, чтоб не услышать, но всем не заткнешь. Что делать, Гелды?

К л ы ч е в. Думать! Для чего-нибудь дана же человеку голова!

С а л и х о в. Думай,