Книга Верхом на Сером - Ульяна Бисерова

По семейному преданию, судьбы Анны Петровны и Ольги, Сашкиной мамы, пересеклись тринадцать лет назад в поезде «Челябинск – Санкт-Петербург». Правда, самой Сашки тогда еще не было на свете – точнее была, конечно, уже была, хотя это совершенно не угадывалось по хрупкой девичьей фигуре Ольги. Заметив, что девушка, молча глотая слезы, безотрывно смотрит на мелькающие за окном телеграфные столбы и покосившиеся домики безымянных деревень, Анна Петровна уговорила ее угоститься дорожными припасами и мало-помалу выспросила, что приключилось со случайной соседкой по купе. А узнав об обстоятельствах, которые вынудили Ольгу купить билет на первый попавшийся поезд и умчаться в город, где нет ни одной родной души, предложила пожить у нее.

– На первое время, пока не освоитесь, – успокоила она, тем самым отрезая все возможные возражения. – Все равно одна комната пустует.

Так и сложилась их маленькая семья. Сашка уже училась в шестом классе, мама выступала под куполом цирка, и, в принципе, давно можно было бы переехать в отдельную квартиру. Но Анна Петровна, ставшая по-настоящему родным человеком, заметно сдала в последние годы, да и ее пенсии едва хватало на оплату счетов. Так и жили втроем в маленькой квартире под самой крышей в старом, дореволюционном еще, доме на Васильевском острове.

А две недели назад Сашка, вернувшись из школы, нашла Анну Петровну на полу в ванной. Захлебываясь слезами, девочка раз за разом набирала номер скорой, но диспетчер отказывался принять вызов, повторяя как заведенный: «Позови к телефону кого-то из взрослых!» Пока Сашка металась по подъезду, яростно колотясь во все двери, утекали драгоценные минуты.

– Инсульт, – на ходу бросила врач скорой помощи, которая приехала лишь час спустя…

И вот теперь ее не стало. И все как-то разом обесценилось. Из-за похорон Сашка пропустила отборочные заезды на турнир. Накануне вечером, когда она беспокойно ворочалась в постели, в комнату тихо вошла мама. За эти два дня она сильно изменилась в лице, постарев на несколько лет – глаза стали темными, запавшими, скулы заострились, а губы сжались в тонкую линию.

– Саша, мне сейчас звонила Римма Михайловна. Она сказала, что ты отказалась завтра выступать в отборочных заездах. Я рассказала ей про… все.

Они помолчали.

– Она говорит, что нельзя упускать такой шанс – второго может и не быть.

– Мам, я уже все решила. Я должна быть завтра на похоронах.

– Никто и не спорит. Римма Михайловна сказала, что, учитывая ситуацию, в качестве исключения она могла бы договориться об отдельном прогоне. Все равно судьи раньше шести не разойдутся. Ты сможешь пройти маршрут в пять, – сказала она, погладив дочь по непослушным волосам.

Без двадцати пять Сашка была уже на конюшне, полностью экипированная для прохождения маршрута. Руки мелко дрожали от волнения, но она старалась не подавать виду, чтобы Фридрих не учуял ее нервозность и страх. Иначе пиши пропало: прикинется гимнастическим снарядом – и с места не сдвинешь. Характер у жеребчика – тот еще подарочек.

– Самая обычная разминка: пару кружков навернем – и обратно, – бодрым голосом заверила Сашка коня и слегка потянула за уздцы, выводя из денника.

Фридрих обрадовался прогулке в неурочное время и нетерпеливо переминался. До пяти еще оставалось немного времени, чтобы пару раз пройти гит[1], примериться к препятствиям. Традиционно маршрут включал несколько барьеров разной ширины и высоты, и лошади были вынуждены постоянно менять темп и направление движения, ускоряя или замедляя галоп на разных отрезках дистанции. На первый взгляд, ничего сверхъестественного: «тройник» – барьер из трех брусьев, установленных на разной высоте; оксеры – с брусьями в два ряда, с подъемом со стороны отрыва, со стороны приземления и самый сложный – на равной высоте, который нужно перемахнуть легко, одним махом, и остается только канава с водой… Да, самая настоящая канава шириной в три с половиной метра, с всамделишной водой, да еще и с кустарниковой изгородью со стороны отталкивания. Но и это ерунда в сравнении с джокером. Как и в карточной игре, джокер всегда страшен своей непредсказуемостью и может выглядеть как угодно: например, верхний брус может быть искривлен на манер поваленного ствола дерева. Сашка знала, что на некоторых соревнованиях взятие барьера-джокера удваивает очки, набранные при преодолении предыдущего препятствия.

– Секрет красивого прыжка – правильный темп, – без устали повторяла Римма Михайловна во время тренировок.

По большому счету, лошадь не нужно учить прыгать – это все равно что учить рыбу плавать. Это должно быть у нее в крови. Но и роль наездника значима: к барьеру лошадь должна направляться в постоянном ритме, и за эти краткие мгновения до прыжка у нее в голове ни в коем случае не должна промелькнуть шальная мысль смухлевать, свернуть в сторону. Чем шире барьер, тем быстрее должен быть галоп. А в момент, когда лошадь почти достигла точки отрыва от земли, всадник должен податься чуть вперед, чтобы дать ей свободу для прыжка, не сковывать движений. А когда животное, вопреки земному притяжению, на краткий миг зависнет в воздухе, полностью оторвавшись от земли, – надо избежать соблазна рефлекторно откинуться назад, и сразу же отправить лошадь вперед, к новому препятствию.

Сашке казалось, что прошла уже уйма времени и про нее просто-напросто все забыли, но она с холодным упорством продолжала разминаться, посылая Фридриха к барьерам, постоянно меняя маршрут и раз за разом повторяя подходы к самым сложным препятствиям. Наконец из административного корпуса высыпала шумная компания, в которой Сашка даже на большом расстоянии сразу же узнала Римму Михайловну. Маленького роста, полноватая, с резкими чертами лица – словом, совсем не красавица, она в любой компании каким-то удивительным образом мгновенно становилась центром всеобщего притяжения.

Поняв, что дожидаться, пока на нее хоть кто-то обратит внимание, бесполезно – настолько все были заняты разговором, Сашка направила Фридриха к старту гита, салютовала в знак приветствия и стала проходить маршрут. Ею овладела какая-то отчаянная злость – она словно перестала быть собой и наблюдала за происходящим со стороны: губы плотно сжаты, брови сдвинуты, движения скупы и отточены. Ну и пусть эти маститые эксперты даже не смотрят в сторону манежа – она-то знает, что способна выполнить все элементы безупречно и показать при этом хорошее время.

Завершив гит без единой ошибки, она вновь отсалютовала и спешилась. Усталость прожитого дня накатилась, накрыв ее с головой, – нежданно-негаданно Сашка упала в глубокий обморок.

Очнувшись, она приоткрыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежит на прохладной кушетке в медпункте. Встревоженная Римма Михайловна перешептывалась с медиком.

– Видимо, сказался стресс – она перенесла тяжелую потерю, – донеслось до Сашки.

Девочка рывком села, и голова тут же снова заполнилась туманом.

– Лежи-лежи, ты что соскочила? – участливо склонилась над ней медсестра.