Книга Мегрэ и мертвец - Жорж Сименон

Одновременно он глядит в окно и на другом берегу Сены, где набережная Бонз-Огюстен подступает к мосту Сен-Мишель, видит узкую витрину бистро для завсегдатаев, — комиссару случалось там пропустить стаканчик вина у стойки. Он вспоминает, что туда ведет всего одна ступенька, в зале прохладно, а хозяин носит черный фартук, как и положено владельцу винного погреба. Дверь сейчас не видна — мешает грузовик, остановившийся у тротуара. Да и прохожих много.

— Понимаете, господин комиссар…

— Минутку, сударыня…

Не отрывая глаз от окна, Мегрэ старательно набивает трубку. Эта старуха с ее историями об отравлении отнимет у него все утро, если не больше. Она притащила с собой кучу бумаг, планов, справок, даже анализов пищи, которые произвела у своего аптекаря.

— Понимаете, я все время начеку…

У нее резкие духи, их отвратительный запах заполонил весь кабинет; заглушив привычный аромат трубки.

— Алло… Все еще не вышли на нужный мне номер?

— Звоню непрерывно, господин комиссар. Все время занято. А может, забыли повесить трубку.

Жанвье без пальто походкой фланера перебрался через мост и спустился в бистро. Грузовик тоже отъехал, но зал все равно не просматривается — там слишком темно. Проходит еще несколько минут. Наконец звонит телефон.

— Господин комиссар, абонент вызван. Там отвечаю!.

— Алло… Кто говорит?.. Ты, Жанвье? Трубка была снята?.. Ну что?

— Отсюда действительно звонил какой-то коротышка.

— Ты его видел?

— Нет. Он ушел до моего появления. Кажется, все время смотрел через стекло кабины, то и дело приоткрывая дверь. Потом вошел новый клиент, глянул на телефон и заказал стаканчик у стойки. Заметив его, первый сразу же прервал разговор.

— И оба ушли?

— Да, один за другим.

— Постарайся разговорить хозяина — пусть поподробней опишет обоих… Алло… Раз уж ты там, возвращайся через площадь Шатле, расспроси постовых. Попробуй выяснить, не обращался ли к одному из них около часа назад этот самый коротышка с просьбой задержать человека, преследующего его.

Когда Мегрэ положил трубку, старуха бросила на него удовлетворенный взгляд и, словно выставляя комиссару хорошую отметку, одобрила:

— Вот это я называю расследовать по-настоящему! Вы не теряете времени, все учитываете…

Мегрэ со вздохом опустился в кресло. Он чуть было не распахнул окно, потому что и сам уже задыхался, но решил не упускать возможности сократить визит протеже министра.

Фамилия дамы была Обен-Васконселос. Это имя запечатлелось в памяти комиссара, но больше он ее не видел. Уж не умерла ли она вскоре после свидания с ним? Вряд ли. Мегрэ слышал бы об этом. А может быть, ее упрятали в сумасшедший дом? Или, разочаровавшись в официальной полиции, она обратилась в частное сыскное агентство? Или просто проснулась на следующее утро с новой навязчивой идеей?

Как бы то ни было, комиссару еще около часа пришлось выслушивать ее разговоры обо всех, кто целыми днями подливает ей яд в просторном доме на Пресбургской улице, где жизнь, прямо скажем, не очень-то веселая. В полдень Мегрэ сумел наконец распахнуть окно и с трубкой в зубах проследовал к начальнику.

— Сплавили ее деликатно?

— Насколько мог, да.

— Похоже, в свое время она была одной из красивейших женщин Европы. Я немного знал ее мужа, самого безобидного, бесцветного и нудного человека, какого только можно вообразить. Вы в город, Мегрэ?

Комиссар заколебался. На улицах пахло весной. В пивной «У дофины» уже вынесли столики на террасу, и фраза начальника прозвучала как бы приглашением отправиться туда и спокойно выпить аперитив перед завтраком.

— Думаю, мне лучше остаться. У меня был сегодня утром любопытный звонок.

Продолжить комиссар не успел — зазвенел телефон. Начальник взял трубку, потом протянул собеседнику.

— Вас, Мегрэ.

— Алло… Нас перебили… Он вошел и мог услышать разговор через дверь кабины. Я испугался.

— Где вы?

— В «Вогезском табаке» на углу Вогезской площади и улицы Фран-Буржуа… Я попробовал оторваться от него, только не знаю, удалось ли… Но могу ручаться: он вот-вот попытается меня убить… Объяснять слишком долго… Я подумал, что другие только посмеются надо мной, но вы — вы…

— Алло!..

— Он здесь. Я… Извините.

Начальник смотрел на Мегрэ: комиссар помрачнел.

— Что-нибудь стряслось?

— Не знаю. История очень странная. Вы позволите?

Комиссар снял трубку другого аппарата.

— Срочно соедините с «Вогезским табаком»… Да, хозяина… — И, адресуясь к начальнику, Мегрэ добавил:

— Только бы и на этот раз не забыли повесить трубку.

Почти сразу же новый звонок.

— Алло… «Вогезский табак»? У телефона хозяин?.. У вас ли еще клиент, который только что звонил?.. Что?.. Да, пойдите и проверьте… Алло… Уже ушел?.. Расплатился?.. Скажите, не появлялся ли еще один клиент, пока первый звонил?.. Нет?.. А на террасе?.. Посмотрите, там ли он еще… Тоже ушел?.. Не дожидаясь аперитива, который заказал?.. Благодарю… Нет… Кто звонил? Полиция… Нет, ничего особенного.

Мегрэ окончательно решил не сопровождать начальника в пивную «У дофины». Когда он распахнул дверь в инспекторскую, Жанвье уже вернулся и ждал его.

— Заходи. Рассказывай.

— Очень странный тип, шеф. Коротышка в бежевом плаще, серой шляпе и черных ботинках. Влетел в «Погреба Божоле» и бросился к телефонной кабине, крикнув хозяину: «Налейте на свой вкус». Через окошечко хозяин видел, что незнакомец весь дергается и жестикулирует, словно говорит сам с собой. Потом, когда вошел другой клиент, первый выскочил из кабины, как чертик из табакерки, и, ничего не выпив, не сказав ни слова, припустил к площади Сен-Мишель.

— А другой как выглядит?

— Тоже коротышка… В общем, невысокий, обтрепанный, чернявый.

— Что сказал постовой на площади Шатле?

— Все сходится. Тип в плаще, возбужденно жестикулируя, попросил задержать человека, который его преследует, но ни на кого конкретно не смог указать. Постовой собирался на всякий случай упомянуть о нем в донесении.

— Отправляйся в табачный магазин на углу Вогезской площади и улицы Фран-Буржуа.

— Ясно.

Жестикулирующий коротышка в бежевом плаще и серой шляпе. Вот все, что о нем известно. Остается одно — встать у окна и наблюдать, как толпы выплескиваются из контор, растекаясь по террасам кафе и ресторанов. Париж был светлый, веселый. Как всегда в середине февраля, люди наслаждались дыханием весны сильнее, чем потом, когда она придет по-настоящему; газеты несомненно упомянут о знаменитом каштане на бульваре Сен-Жермен, который расцветет через месяц.