Книга Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители - Петр Владимирович Рябов

осознавшее себя и утвердившееся в культуре в середине XIX века. С другой стороны, не менее, а более верен и противоположный тезис, который выдвигают не только последователи, но и мало-мальски честные исследователи анархизма: анархизм был всегда. Ибо всегда было стремление людей к свободе, к самоорганизации, к обществу без власти, без эксплуатации, без доминирования. Были какие-то философские и религиозные искания в этом направлении. Но, повторю, это как с наукой. У неё два начала, два рождения – в абсолютно различных смыслах. По справедливому убеждению Кропоткина и других теоретиков и историков анархизма, анархизм родился не столько в головах теоретиков, сколько вырос из естественной природной и народной жизни, из спонтанности природных явлений из инстинктов взаимопомощи, из «святого чувства бунта», присущего людям, из социального творчества масс, их коммуникации и обычаев (тогда как начала власти, централизации, собственности и угнетения были искусственно созданы и насильственно навязаны человечеству на поздних ступенях его долгой истории); и лишь много позднее какие-то мыслители оформили это в словах и доктринах и придумали этим мощным устремлениям имя «анархизм».

Поэтому тема трёх лекций, которые сегодня начинаются… её в целом можно обозначить как «протоанархизм». Я не настаиваю на терминах, я не люблю какой-то жёсткой классификации.

Протоанархизм, по крайней мере в России, очень слабо изучен. Есть буквально стопка книжек. Причём далеко не все они целиком посвящены этой теме, а в каждой: три, две, пять страничек. Я их представлю, как обычно. То есть всё это находится в самом начале изучения, осмысления – и очень фрагментарно.

Сразу хочу коснуться одного очень важного сюжета, принципиального для анархизма. Теоретики анархизма постоянно подчеркивают, (мы будем потом об этом говорить сегодня и дальше), что анархизм – это не выдумка кабинетных теоретиков, это не столько какие-то мыслители, «-измы» или учения, сколько сама жизнь, сама природа, сама социальность, сама ткань общества в её первозданной естественной и не выдуманной спонтанности. И вот есть такая колоссальная тема, которая, сразу скажу, останется у нас как бы фоном, но которой я не буду касаться, поскольку я историк и философ по своим интересам, склонностям, знаниям, но не антрополог, не этнолог, не этнограф и не социолог; это собственно говоря, народное творчество. Это люди в первобытности, а первобытность – это подавляющая часть человеческой истории.

Десятки тысяч лет люди жили до государства, классов, цивилизаций, но это уже были люди. И уже в «цивилизованном» обществе, в самых разных его проявлениях на Востоке, на Западе как люди строили свои отношения: свободно, солидарно, на началах кооперации, без посредников и угнетателей. И тут накоплен огромный опыт анархизма, и это тоже очень много исследуется. Но повторю, во-первых, это бездонная тема общины, способов решения конфликтов, договоров, соответствующей культуры, этики, мифологии и религии. Но я не буду этого касаться. Это существенный изъян моего курса, я это осознаю, и подчеркиваю! – изъян, неизбежный в силу ограниченности моих интересов.

Если кто-то из вас захочет чуть-чуть этот изъян нашего курса восполнить, я назову вам три работы, которые для начала стоит на эту тему почитать, и оставлю это в стороне. Во-первых, есть две замечательные классические книги Кропоткина. Кропоткин очень много, как и полагается классику анархизма, занимался именно этим. «Взаимная помощь как фактор эволюции» – это его классическая работа, много раз переиздавалась. Он начинает прямо с природы, потом первобытные народы, потом средневековый город. И он там всё это изучает – кооперацию, приводя миллионы примеров, тысячи фактов. Начиная с мира пчёл и кошек и кончая так называемыми «дикарями», первобытными людьми, а также людьми вполне себе средневековыми и современными. И у него ещё есть замечательная работа, одна из моих любимых. Она называется «Государство, его роль в истории». Иногда её печатают как отдельный очерк, а иногда как часть большой книги «Современная наука и анархия». (Кропоткин любил собирать большие книги из маленьких очерков.) Поэтому вы можете найти её отдельно. Там тоже схожие исследования: про то, как возникало государство, и как народ ему противостоял, про цеха, общины, гильдии и средневековые города. Очень яркая, интересная, спорная, но чрезвычайно содержательная работа.

И наконец, есть совсем свеженькая книжка, которую я хочу назвать – и сразу от неё уйти. Это современный ведущий анархистский антрополог, такое мировое светило, лондонский профессор, которого сейчас издают на русском языке, Дэвид Грэбер. Недавно вышла его книжка в одном современном русском анархистском издательстве. Она так и называется – «Фрагменты анархистской антропологии». Вот здесь кое-что можно найти по этому поводу. Дэвид Грэбер – крупнейший современный учёный, называющий себя прямо анархистом и участвующий в анархистском движении, но при этом преподающий в лондонском университете. Грэбер много лет работал на Мадагаскаре, изучал опыт местных, по сути своей, «анархистских» племён.

И я прямо говорю, тут, буквально на второй лекции нашего большого курса, после того как на первой лекции я изложил общий план курса и своё credo, я должен наперёд покаяться за многое. Во-первых, за то, что повествование моё неполно и фрагментарно, потому что тема огромная, и надо рассказать о многом и прыгнуть через много веков. И полсотни задуманных лекций – вовсе не так уж много. Во-вторых, потому что я об антропологии говорить не буду. Это принципиально неправильно в контексте разговора об истоках анархизма. Но вот наш курс – преимущественно о мыслителях и движениях, а не о народном творчестве. Вот о народном творчестве читайте две работы Кропоткина и Грэбера для начала. Потом вы ещё найдёте, что прочитать. Но хотя бы это хорошее введение в предмет.

Теперь возвращаемся, собственно, к учениям и движениям. Тут тоже встают несколько вопросов. Во-первых, с чего начать? Я вас уверяю, это один из самых мучительных вопросов для любого историка. Потому что вопрос о начале заколдован: как только ты находишь начало, тут же понимаешь, что это не начало, а продолжение, и так дойдешь вплоть до Адама и Евы. Ты считаешь, что Пётр Первый что-то создал, а потом обнаруживаешь, что всё, что создал Пётр, при всей его оригинальности и кажущейся новизне, уже было у Алексея Михайловича, и так дальше, дальше, в глубь, в глубь! Докопаться до начала – о, это страшный вопрос для любого исторического исследования. Что считать точкой отсчета? Некоторые анархисты считали первым анархистом Люцифера, который восстал против Бога, например. И тем стал первым бунтарём, носителем духа сопротивления и свободы. (Это утверждал и Прудон, и Бакунин.) В анархистской мифологии есть и такое. Но мы не будем идти с вами вплоть до Сотворения мира, Прометея и Люцифера.