Книга Укрощение холостяка - Диана Палмер

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Следующий день начался с проливного дождя. Кругом был мрак, и от этого настроение Тиффани и вовсе упало. Она с трудом узнавала себя в зеркале — ничего не осталось от прежней беззаботной Тиффани, способной на все ради того, чтобы получить желаемое. Ей вдруг вспомнилась старая поговорка: «Будь поосторожней с желаниями — они могут и исполниться».

Тиффани тщательно подкрасилась, чтобы скрыть следы бессонной ночи — бледность и круги под глазами, надела свой скромный белый костюм и тут вспомнила, что у нее нет традиционного для невесты букета, который должен был прислать жених. Поздно спохватилась! Она надела шляпку, расправила фату и, взяв сумочку, спустилась вниз, где ее поджидал отец. В доме было как-то неестественно пусто и тихо. Интересно, как отнеслась бы к этой свадьбе ее покойная мать? Хэррисон, в дорогом темном костюме и с розой в петлице, с улыбкой шагнул навстречу Тиффани.

— Ты просто прелесть, — подбодрил он дочь. — Твоя мама была бы горда тобой.

— Надеюсь.

Хэррисон пристально посмотрел на дочь и взял ее за руки — они были ледяными.

— Дорогая, ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Еще не поздно все отменить, даже сейчас.

На какое-то мгновение Тиффани подумала о том же. Ею вдруг овладел страх. Но нет, уже слишком поздно.

— Все будет хорошо, — упрямо заявила она, улыбнувшись отцу. — Не надо беспокоиться.

Хэррисон вздохнул, сдаваясь, и только пожал плечами.

— Я ничем не могу тебе помочь. Вчера вечером за ужином вы с Кингом не очень-то походили на счастливую парочку. Скорее можно было подумать, что вас только что приговорили к смертной казни.

— Ну, папочка, скажешь тоже, — Тиффани рассмеялась. — Так и знала, что ты что-нибудь сморозишь.

— Так-то лучше, — одобрительно заметил Хэррисон. — А то ты была бледная, как привидение, когда спускалась с лестницы. Не хотелось, чтобы люди подумали, будто пришли не на свадьбу, а на поминки.

— Боже упаси! — Тиффани взяла отца под руку. — Ну! Вперед! Надо скорее с этим покончить!

— Вдохновляющее замечание, что и говорить, — пробормотал Хэррисон и повел дочь к сверкающему белому лимузину, стоявшему у входа.

Тиффани была немало удивлена, увидев у церкви множество автомобилей.

— Что-то я не помню, чтобы приглашала так много народу, — шепнула она отцу.

— Возможно, Кинг счел нужным пригласить своих сотрудников? — предположил Хэррисон. — Особенно членов правления.

Подождав, пока шофер откроет дверцу автомобиля, Тиффани вышла, страшно смущенная тем, что у нее нет букета. Сумочку она оставила в лимузине, который должен был отвезти их с Кингом в аэропорт сразу после венчания. Банкета не предполагалось — слишком мало было времени для его подготовки. Тиффани надеялась, что Кинг все-таки устроит после свадьбы небольшой банкет хотя бы для своих сотрудников.

Она вступила в церковь под руку с отцом. На пороге им пришлось поздороваться с двумя вице-президентами компании Кинга, с которыми они, впрочем, были хорошо знакомы.

Кинг стоял у алтаря рядом со священником. Алтарь был украшен более чем скромно. Вместо корзины роз, о которой мечтала Тиффани, по обеим сторонам стояли две маленькие корзиночки каких-то жалких, полуувядших цветов. Передние скамьи были украшены криво повязанными белыми лентами. Эти скамьи были предназначены для ближайших родственников, но ни у Тиффани, ни у Кинга их практически не было. Кроме Летти, конечно. Она, как и полагалось, сидела на первой скамье и притом в шикарном костюме и такой сногсшибательной шляпе, что, будь здесь репортеры, Летти наверняка попала бы на первую полосу светской хроники. При виде элегантной крестной Тиффани невольно улыбнулась: Летти в дорогих шелках и в шляпе затмила своим великолепием и невесту, и жениха.

Заметив Тиффани, священник дал органисту знак начинать. Знакомые торжественные звуки «Свадебного марша» заполнили маленькую церковь.

У Тиффани подгибались колени, пока отец вел ее к алтарю. Сколько пар до нее шло по этому проходу, любя, надеясь и радуясь? Бог свидетель, она не ждет от будущего особого счастья.

И в то самое мгновение, когда Тиффани решила, что хуже ей еще никогда не было, она увидела Карлу, сидящую на первой скамье, предназначенной для родственников жениха. Она глазам своим не поверила, но Карла была в длинном, белом, кружевном платье и белой шляпе с вуалью. Как будто бы это она, а не Тиффани, была невестой!

Тиффани почувствовала, как напряглась рука отца, тоже, очевидно, увидевшего Карлу. Но он так же, как Тиффани, не был готов нарушить условности и устроить публичный скандал. Просто невероятно, что Кинг пригласил любовницу на свою свадьбу! Или он этим хотел дать Тиффани понять, что, хотя он и женится на ней, в личной жизни он не пойдет ни на какие уступки? Стоит ли удивляться присутствию Карлы, если он даже не прислал своей невесте букет и не позаботился о том, чтобы должным образом украсить церковь? Скромный костюм Тиффани был последним звеном в цепи унижений этого дня.

Отец подвел Тиффани к алтарю и сел на свое место в переднем ряду. Кинг взглянул искоса на ее более чем скромный наряд и, видимо отметив отсутствие букета, нахмурился.

Тиффани на это никак не отреагировала. Священник начал церемонию, и Тиффани постаралась собраться с мыслями.

В тот момент, когда священник предложил жениху надеть на палец невесты кольцо, произошла небольшая заминка. Кинг стал шарить в карманах, явно раздраженный тем, что не может его найти. Наконец он обнаружил его в кармане брюк. Надевая его Тиффани на палец, Кинг почувствовал, какой холодной была ее рука.

Священник, увидев, что молодые чувствуют себя неловко, поспешил поскорее закончить церемонию, обратившись к Кингу со словами:

— Можете поцеловать невесту.

Кинг задержался взглядом на лице Тиффани, затем наклонился и небрежно поцеловал ее холодными жесткими губами.

Когда венчание было закончено, присутствующие стали поздравлять молодых. Среди первых была, конечно же, Летти. Она налетела на Тиффани и стала ее обнимать и целовать. Тиффани еле сдерживала слезы: новое положение жены Маршалла отдалит от нее эту замечательную женщину, заменившую ей мать. Она сглотнула ком в горле и обернулась к отцу. Но в этот момент увидела заливавшуюся смехом Карлу, которая, обняв за шею Кинга, запечатлела страстный поцелуй на его губах.

И священник, и отец Тиффани взирали на эту сцену в немом удивлении. Хэррисон даже сделал шаг вперед, но Летти удержала его за рукав.

— Проводи меня до машины, Хэррисон, — попросила она.

Кинг, освободившись из объятий Карлы, пожимал руки своим сотрудникам. Тиффани просверлила Карлу таким пронзительным взглядом, что казалось, он мог бы прожечь ее насквозь. Демонстративно взяв под руку отца, она сказала крестной:

— Пошли?

— Знаешь, дорогая… как-то не принято… — пролепетала Летти, когда Тиффани, решительно шагая, повела ее из церкви.