Книга Пока нормально - Гэри Шмидт

Я расстелил на стекле новый лист.

– Проведи посередине линию горизонта – легонько, – сказал он. – А потом мы добавим контуры двух тупиков и посмотрим, где они с ней пересекаются.

* * *

Думаю, рано или поздно Лил все равно нашла бы меня в библиотеке. Это был только вопрос времени. Я не слышал, как она поднялась по лестнице. Я пытался наметить на своем листе треугольник и заодно понять, как Одюбон умудрился сделать этот треугольник таким явным, не нарисовав его – мало того, даже позволив чему-то торчать из этого треугольника наружу. Например, дурацкой ноге дурацкого тупика справа, который так старался не утонуть. Это нелегкая работа, и я ушел в нее с головой. Потому, наверное, и случилось то, что случилось.

– А ты язык изо рта высовываешь, когда рисуешь, – сказала Лил.

Я поднял глаза.

– Ничего я не высовываю.

– Высовываешь. Он торчит у тебя изо рта, когда ты рисуешь. Потому и слюни текут. – Она показала на лист. – Смотри.

– Это не слюни, – сказал я.

– Может, это из-за тех фокусов, которые ты делаешь со своим кадыком.

– Слушай, тебе чего надо?

– Мистер Пауэлл сказал, что ты тут наверху рисуешь и что у тебя неплохо получается. Вот я и пришла проверить. – Она посмотрела на моего Большеклювого Тупика. – А миссис Мерриам говорит, что ты начинающий гангстер.

– Много она понимает.

– А зачем эти линии?

– Ни за чем. Начинающие гангстеры всегда такие рисуют.

Она уперла руки в бока.

– Нечего на меня злиться. Не я же это сказала.

– Мне – ты.

Она фыркнула.

– Может, она права, а я нет. Я сказала отцу, что если кто и обворовал магазин, то уж точно не ты, хотя он сомневался. Но, может, это ты. Может, ты и правда начинающий гангстер. Еще и слюнявый.

Она повернулась и пошла по лестнице обратно вниз. Ее волосы подпрыгивали на каждом шагу.

Когда ее голова поравнялась с полом, я сказал:

– Лил.

Она остановилась и посмотрела на меня.

– Извини за моего брата и за маргаритки. Он урод.

Она посмотрела на меня еще немного. Потом сказала:

– Мистер Пауэлл прав.

И ушла.

Я вернулся к рисунку. Стер контуры треугольника, которые использовал, чтобы понять, где расположить птиц.

А потом поднял глаза и посмотрел на лестницу.

Мистер Пауэлл сказал, что у меня неплохо получается.

И Лил с ним согласна.

Я попытался вспомнить, когда мне в последний раз говорили, что у меня что-то неплохо получается.

Знаете, что при этом чувствуешь?

Я снова вернулся к рисунку. Язык держал во рту. Чтобы никаких слюней.

* * *

Полицейские приходили к нам в Дыру еще два раза. В первый раз они пришли с мистером Спайсером, чтобы он опознал моего брата, и он его опознал. Брат клялся и божился, что никакого магазина не грабил. Но мистер Спайсер его не слушал – в основном потому, что смотрел на меня. И вид у него был не слишком радостный.

Когда полицейские вернулись во второй раз, отец был дома и стал так клясться и божиться, что один из них сделал шаг вперед – при этом чуть не отдавив отцу ноги – и заявил, что если он скажет еще хотя бы словечко, пусть даже одно-единственное, то мигом загремит в камеру. Я смотрел на отца и видел, как подергиваются его тяжелые руки.

Все время, пока полицейские были у нас, я просидел на диване рядом с матерью.

После этих двух раз они бросили к нам ходить, потому что ничего не смогли доказать. Под конец они предупредили брата: «Мы с тебя глаз не спустим». Видно было, что они не верят ему ни на грош – и вообще-то, когда имеешь дело с моим братом, это самая правильная тактика. Но тут было исключение.

По крайней мере, его не арестовали. Но слухи все равно поползли. Так всегда бывает в маленьких городках вроде этого тупого Мэрисвилла. Достаточно плюнуть на тротуар, чтобы весь город решил, что ты способен на убийство и все твои родственники примерно такие же, как ты. Я видел это в глазах у почтальона, в глазах у хозяина дома, который приходил, чтобы взять с нас арендную плату, в глазах у миссис Мерриам, которая явно решила, что я уже больше не начинающий, и даже в глазах у священника в церкви Святого Игнатия, который спросил у матери нашу фамилию, когда мы в первый раз пришли на мессу в этом тупом Мэрисвилле, а потом сразу посмотрел на меня так, как смотрят на людей с ярко выраженными криминальными наклонностями. Как будто перед ним был не я, а мой брат.

Я видел это в глазах мистера Спайсера – в субботу, когда пришел разносить заказы. Он со мной почти не говорил, но смотрел на меня по-другому, а еще сказал, что миссис Уиндермир теперь может покупать товары в кредит. Он, мол, как-нибудь потом заедет к ней за деньгами.

Я видел это в глазах миссис Мейсон, которая не пригласила меня к себе на кухню и не угостила шоколадным пончиком, хотя в этот раз заказала их две дюжины. И в глазах мистера Лефлера, который ни о чем меня не попросил – спасибо, сегодня ему ничего не надо. И в глазах миссис Догерти, которая отогнала детей от двери, как будто я заразный, и даже не открыла эту дверь сама. Вместо нее вышел муж. Мистер Догерти. По профессии – полицейский.

Возможно, я увидел бы то же самое и в глазах у миссис Уиндермир, но пока я раскладывал по местам ее продукты, она даже не оторвалась от машинки.

Ненавижу этот гнусный городишко.

Я видел это в глазах секретаря Средней школы имени Вашингтона Ирвинга, когда пришел туда в первый день, и в глазах директора Питти, который выглянул из своего кабинета, чтобы получше запомнить меня на случай, если ему придется участвовать в опознании, и в глазах школьной психологички, которая просмотрела мое расписание, отдала его мне, на минутку задумалась и вдруг решила проводить меня в класс, поскольку – так она сказала – я еще плохо ориентируюсь в школе, но на самом деле потому, что испугалась, как бы я не ограбил пару шкафчиков, когда буду проходить мимо.

А еще я видел это в глазах учителей: у мистера Барбера, по географии, который раздал нам новые чистые учебники, прихлебывая кофе из гигантской чашки, и заставил нас всех поклясться, что мы будем беречь их и не посадим на них ни одного пятнышка, как будто это были кепки Джо Пепитона или что-нибудь вроде того, и который ненадолго задумался, прежде чем выдать учебник мне, – наверное, боялся, что я возьму да и выброшу его в канаву, точно какой-нибудь мусор.

И у мистера Макэлроя, по истории, который объявил, что мы начнем с изучения варварских орд Древней Руси, а потом посмотрел на меня.