Книга Неукротимая герцогиня - Жюли Галан

Мессир Марчелло похлопал Жаккетту по попке и изящным движением отправил всю эту кашицу в помойное ведро.

– Теперь запоминай, что делать, если у госпожи начнут волосы выпадать.

Оказывается, пока Жаккетта воевала со свеклой, куафер подвесил над жаровней небольшой котелок, в котором уже начала закипать вода.

– Возьми мерную чашечку, вот она, и отмерь одну часть ладана и три части розового масла. Смешай. Вода закипела? Лей!

Жаккетта стала осторожно переливать в кипящую воду сладко пахнущее масло с ладаном, а мессир Марчелло встал за ее спиной и прямо в ухо ей командовал:

– Теперь сыпь две горсти миртовых листьев и помешай, чтобы все они в воду ушли. Хорошо, подожди чуток… Теперь кидай горсть хмелевых шишек и мешай, мешай. Быстрее!

Жаккетта перемешивала булькающее варево и чувствовала, как ее руки наливаются усталостью.

Неожиданно ладошка Жаккетты утонула в широкой ладони итальянца. Он стал водить ее рукой, заставляя ложку выписывать восьмерки, закручивая в котелке маленькие водовороты. В другой руке мессира Марчелло оказалась небольшая бронзовая кочерга, которой он ловко разгреб угли так, что они стали слабо мерцать, понемногу отдавая свой жар котелку.

– Вот теперь зелье должно долго кипеть на слабом огне, а мы успеем хорошо отдохнуть. Я вижу, как устала маленькая девочка воевать с котелками и терками.

Руки итальянца угнездились на тугой груди Жаккетты, он тесно прижался к ее спине и принялся страстно целовать в шею около маленького уха. От накатившей усталости и такого неожиданного напора Жаккетта как-то резко ослабла и, полузакрыв глаза, сквозь ресницы смотрела на мерцающие угли жаровни.

В голове ее лениво плавала довольно странная в этой ситуации мысль: «Листья мирта должны быть свежими…»

Тем временем мессир Марчелло очень мягко, но настойчиво разворачивал Жаккетту к себе лицом и, наконец, добившись своего, жадно прильнул к ее губам. Не переставая целовать, он подхватил девушку на руки и понес к креслу у камина…

«… И святая Агата не помогла! – мрачно думала Жаккетта, из-под опущенных ресниц наблюдая, как взлетает над ней искаженное страстью лицо итальянца. – Теперь надо молиться святой Агнессе…»

Мессир Марчелло оказался на редкость страстным и любвеобильным кавалером.

Понемногу и Жаккетта включилась в захватывающую игру, резонно рассудив, что раз святая Агата дело проиграла, а святая Агнесса за него еще не бралась, то она, Жаккетта, предоставлена самой себе, а значит, не грех и поразвлечься.

От чистой, гладкой кожи итальянца пахло мускусом и еще чем-то очень приятным, а ловкие руки куафера, оказывается, умели управляться не только с женскими волосами…

Котелок с учебным варевом булькал уже часа три а прекращать свои атаки итальянец, судя по всему, и не собирался.

«Ну и силен мужик! – с уважением подумала подуставшая уже Жаккетта. – А с виду не скажешь. Нашим парням до него далеко!»

Внезапно ее плечо что-то укололо. Пошарив там ладонью, Жаккетта зацепила какую-то небольшую, но острую штучку в щели между спинкой и сиденьем и осторожно зажала находку в кулак.

Мессир Марчелло наконец-то решил, что на сегодня любви хватит, и с видимым сожалением оторвался от Жаккетты.

Выудив откуда-то из-под кресла бутылочку вина, он налил девушке в изящный, явно из графских запасов, бокал. А сам, особо не церемонясь, принялся употреблять божественный нектар из горлышка.

Жаккетта потихоньку тянула кларет, отдыхая после такого богатого событиями урока. Разжав ладонь, она украдкой посмотрела на свою находку. В руке поблескивала искорками рубиновая шпилька баронессы де Шатонуар.

Когда куафер пошел проверить котелок, Жаккетта спрятала шпильку в замшевый мешочек на поясе и, убедившись, что он ничего не заметил, принялась шнуровать платье, приводя себя в порядок.

– Смотри, сага mia! Ты приготовила отвар для ращения волос. Его втирают вечером и выдерживают до утра. – Мессир Марчелло принес ей котелок. – Сейчас он будет остывать, а потом я перелью его в бутыль темного венецианского стекла. Гости разъехались, значит, будем пользовать этим отваром госпожу Изабеллу. На сегодня все. Мне, как и отвару, надо остыть. Завтра в это же время я тебя жду.

«А мне будто не надо!» – так и вертелось на языке у Жаккетты.

Но она со скромным видом еще раз оправила юбку, проверила, все ли на месте, и двинулась к выходу вслед за итальянцем, который опять повел ее извилистым лабиринтом между столов, сундуков и прочей дребедени. У самого выхода он нежно обнял ее и припал к губам в долгом прощальном поцелуе.

Но потом объятия из нежных превратились в весьма ощутимые, а поцелуй стал больше походить на приветственный.

«Неужто все опять по новой?!» – встревожилась Жаккетта.

Но мессир Марчелло, сам удивленный своим порывом, отпрянул от нее и воскликнул:

– Клянусь Пасхой Господней! Ты необычная девушка, малышка! Меня опять тянет к тебе с такой силой, словно я женщин год не видел!

– Да обыкновенная я, обыкновенная! – буркнула Жаккетта, пытаясь поскорее открыть неподатливую дверь. – Вы, видать, с утра паштета из щуки переели, вот и все. Нормальное дело. До завтра, мессир Марчелло.

Дверь наконец поддалась, и Жаккетта с облегчением выскочила на свежий воздух.

Отойдя подальше от башни, она присела на камушек и принялась размышлять, что же делать дальше.

«Итальянец теперь от меня не отстанет, это ясней ясного. Но он мужик вроде неплохой, хоть и ученый больно. А вот что со шпилькой делать?»

Из-за этой шпильки перед турниром осушили пруд и долго-долго обшаривали дно, а баронесса, закатив глаза и заломив руки, с надрывом рассказывала, как она гуляла но саду и решила полюбоваться водой с мостков, когда рубиновая безделушка выскользнула из ее прически.

«Значит, госпожа Беатриса гуляла не по саду, а по креслу итальянца попой, это как пить дать. Сунешься к ней с находкой – она визг на весь замок поднимет ежели правду скажешь. А коли соврешь, что из пруда… Так ведь она вроде успокоилась, что не нашли. Не буду отдавать!» – здраво рассудила Жаккетта.

Она вынула шпильку из мешочка и сунула в щель между камнями. Залепила получившийся тайничок комочком глины и пошла в свою каморку.

Войдя в комнатенку, Жаккетта застала там Аньес, которая пришла ей помочь перебраться к себе и теперь сидела на лежанке и болтала ногами.

– Ты чего какая-то кислая? – спросила она. – Радоваться надо, из этой норы в нормальную комнату выберешься, к людям поближе!

– Чего-чего… – пробурчала Жаккетта. – Не каждый день небось вместе с учебой еще и трахают почем зря! Ты бы небось не веселилась, если бы тебя ни с того ни сего завалили на травку!

– Ой! Да что ты такое говоришь! – всполошилась Аньес. – Кто?!