Книга Неукротимая герцогиня - Жюли Галан

– Кто, кто… господин Марчелло, вот кто!

– Врешь! – неожиданно надула губки Аньес.

– Ну, здрасьте! – удивилась Жаккетта. – Меня, значит, три часа по лежанке возили туда сюда, и я же вру! Больно надо…

Аньес соскочила с лежанки и обошла Жаккетту кругом, внимательно ее рассматривая, словно пытаясь увидеть в подруге что-то новое, неизвестное ей.

Ничего не найдя, она села обратно на кровать и задумчиво сказала:

– Извини, Жаккетта, но сама посуди мессир Марчелло появился здесь три года назад. И за все это время до нас, служанок, ни разу не снизошел. Да ему не больно-то надо. К нему дамы пачками рвутся, не только как к астрологу. Вон баронесса за ним бегает, только шум стоит. И он к ней ночевать в окошко лазит – зря она, что ли, осталась! Да и кто из местных красавиц, которые благородные и все такое прочее, у него в башенке не побывал! У Маргариты кузина в камеристках у госпожи де Пуа, так вот эта госпожа, Маргаритина сестра говорила, отравиться хотела, когда он ее бросил. Говорят, он та-а-акой кавалер! – Она лукаво посмотрела на невозмутимую Жаккетту. – Наши девчонки знаешь как бы хотели его подцепить?! Маргарита уже год перед ним юбками крутит – и все без толку, а она в замке первая красавица, ну, среди нас. И вдруг ты такое говоришь! Да еще, мол, без авансов с твоей стороны! Я, ей-богу, не пойму, что он в тебе нашел, ты уж извини…

– Да чего там! – отмахнулась от последних слов Жаккетта, нисколько, видно, не удивленная, что перебежала дорожку первой красавице. – Ты лучше скажи: знаешь, которая статуя в часовне святая Агнесса будет?

– Знаю.

– Покажи, мне очень надо. Прямо сейчас!

– Зачем, Жаккетта? Ты какая-то ненормальная, ей-богу! Я тебе такие вещи рассказала, а ты, как будто так и надо! Говорю тебе: он только с благородными да красивыми спит. Ты первая сподобилась, хоть не благородная, да и не красавица!

– Я-то знаю почему! – отрезала Жаккетта. – Сказала же, в часовню надо. Отведи!

Ну нет! – глаза у Аньес загорелись. – Ты расскажи сначала, почему знаешь! Да и что на вечер глядя к святой идти. У нее, наверное, уже голова кругом идет от молитв и просьб, ничего не вымолишь – точно говорю! С утра и сходим, я всегда так делаю!

– Ну ладно! Не отвяжешься ведь…

Жаккетта забралась с ногами на ложе и, довольно уютно устроившись в уголке, потребовала:

– Только клятву дай, что не расскажешь никому!

– Пресвятой Девой клянусь! – начала Аньес.

– Нет, не пойдет! – оборвала ее Жаккетта. – Пресвятая Дева добрая, она простит, даже если нарушишь. Ты мне вот так поклянись: «Святым Бавоном клянусь, что не выйду замуж, если разболтаю эту тайну». Бавон – мужик серьезный и за клятвой проследит.

– Ладно… Святым Бавоном клянусь, что не выйду замуж, если проболтаюсь. Рассказывай!

– Я давно это знаю, уже года полтора, наверное. Знаешь, как стали меня родители на улицу, на гулянье пускать – в деревне ни у кого из девчонок столько дружков не было, сколько у меня. Они даже косились… А что я? Я же парней не отбивала у других, сами липли, как мухи на мед. Поначалу-то я ничего не подозревала, думала, нравлюсь, потому как не кривляюсь, не строю из себя святую, как некоторые… Вот дружок всегда и есть. Наш старенький кюре в ту пору помер и прислали нового, молодого. Пошла я как-то к нему на исповедь. Поначалу все было как положено… Слушал он, слушал, да вдруг как накинется с поцелуями!

– Да ты что?! – в тон рассказу охнула Аньес, в полном восторге от такого захватывающего начала.

– Кюре, видно, и сам испугался: оторвался от меня и к кресту кинулся. Схватился за него, а самого аж трясет! Я жуть как перепугалась – и в рев! А меня мой дружок Николя провожал, он услыхал и ворвался, как бешеный. Сообразил, видать, в чем тут дело, и на кюре чуть с кулаками не накинулся. Но тот трястись перестал, наперсным крестом во все стороны машет и вопит, что дело серьезное: не то дьявол во мне сидит, не то еще что. Николя, он вообще отчаянный, давай в ответ орать: «Что, мол, святой отец, коли девка не дала, так ее сразу на костер, как ведьму?! Я тебе все кости переломаю, не посмотрю, что в сутане!»

Жаккетта перевела дух и продолжила:

– Тут кюре меня из церкви выпихнул. «Иди, – говорит, – дочь моя, погуляй немного!» А сам с Николя заперся. Долго они там мои косточки перемывали. Николя говорит, падре у него всю подноготную выспросил, такие вопросы задавал, что у Николя уши от стыда горели. Потом они меня позвали, и кюре говорит: «Так и так, Жаккетта, оказывается, я не первый мужчина, у которого ты вызываешь дикое желание тобой обдл… олбд… Он тогда такое слово завернул… а-а, вот: „об-ла – дать“! Я должен познать тебя, как мужчина женщину, и понять, от Бога у тебя сие или от диавола!»

– И ты согласилась?! – Аньес вцепилась в свои коленки и, открыв рот, слушала исповедь Жаккетты.

– А то… Попробуй не согласись – инквизицией ведь пахнет и Псами Господними. Да я и не жалею – ты что, он таким ловким… э-э… ну, этим самым оказался… – Жаккетта запнулась, пытаясь найти благопристойное определение кюре.

– Амантом! – помогла Аньес.

– Во-во, никогда бы не подумала! Почти как мессир Марчелло, видать, ученость – не последнее дело. Неделю он, значит, в храме при свечах проверял меня вдоль и поперек, а дальше Николя на него уже косо посматривать стал, пришлось проверку заканчивать. Так ему, бедняге, не хотелось – глаза тоскливые стали, как у собаки. И вот что он сказал…

Жаккетта изо всех сил зажмурилась и стала монотонно повторять накрепко затверженные слова:

– «То, чем ты обладаешь, дочь моя, не от дьявола – ибо никакой дьявол не сможет так проявлять свою силу в святой церкви, в присутствии Господа Бога, Девы Марии и всех присных. (И никакой дьявол не даст такого божественного наслаждения…) Но и не Господь Бог ниспослал тебе этот дар, ибо с дьявольской силой тянет об-ла-дать тобой вновь и вновь. Я думаю, тебе чьим то попущением досталось то, чем жены человеческие привлекают мужей человеческих, и ты одна получила то, что предназначалось десяти божьим душам!» Он много еще чего говорил… – Жаккетта открыла глаза. – Но я запомнила, что от меня навроде как жаром пыхает, как от очага, – мужики-то и ломаются. И жар этот иногда больше, а иногда меньше, во как!

– Здорово! Счастливая ты, Жаккетта! Маленькая, толстенькая, лицо простое – а ни один парень не устоит! – заявила Аньес.

– Да ты что! – возмутилась Жаккетта. – Это хуже клейма! Ведь я не выбираю, кто от меня обалдеет, и этот чертов жар не могу, как нарядную косынку, снять да до лучшего дня спрятать. Тебе бы понравилось, если бы на тебя мужики ни с того ни с сего кидались? – она сердито вздохнула. – Кюре это раньше меня сообразил и велел молиться всем святым по очереди, глядишь, какая и поможет. Выбрал он мне нескольких, и начали мы со святой Агаты. Она тоже от мужского племени натерпелась, должна моё положение понимать. Ведь ее какой-то римский наместник домогался, а она ни в какую! Ей даже грудь щипцами вырвали, вот ведь до чего дело дошло! Сначала-то она хорошо справлялась, вон сколько продержалась, но, видно, выбилась из сил совсем. Теперь святой Агнессе молиться надо. Кюре говорил, ее голой в бордель засунули, так у нее враз волосы до пят отросли! А сеньор, который к ней приставал, и вовсе ослеп!