Книга Про шакалов и волков - Анна Шахова

— Я Юлия! Юлия Шатова! — выдернула свои руки из цепких пальцев детектива Люша. — И вы мне СОВСЕМ не нравитесь, хоть я и запомнила ваше имя, Денис. — Юлия отвернулась, так как врать, глядя в глаза человеку, она не умела.

— Так вот, Юлия, — серьезно сказал Дедим, вновь вернув взгляду и голосу стали. — В заложниках моя сестра, и возможный организатор этого захвата прекрасно о ней осведомлен. Рисковать ее жизнью я не могу и не хочу. Так что никаких «Альф», бегущих через подвал, когда на втором этаже могут в полторы минуты быть в упор расстреляны пять десятков человек, и первой из них — моя родная сестра, я не допущу. Тут нужно действовать иначе…

Заложников загнали на второй этаж, в актовый зал. Действия террористов были слаженны и четки. Семь юнцов снова взяли в кольцо людей, сбитых в кучу около сцены. У дверей зала встала Асенька и высоченный боец с внешностью фотомодели. Он сверкал белозубой улыбкой и демонстрировал безупречный загар холеного лица. Килька, «державший» вместе с Веселом правый край заложников, возненавидел этого американского выскочку более других «чужаков», на которых даже армейская одежда сидела как парадная форма для показушной фотографии. Килька посмотрел на Аркана, стоящего на левом краю, рядом с чернявым «чужаком», и понял, что думают они примерно об одном и том же.

«Где Отец? Почему ни словом не обмолвился о том, что их ждет на самом деле? И каких сюрпризов еще ждать?» Предчувствие катастрофы накатило огненной волной, «Калашников» в руках задрожал, и Килька на мгновение опустил оружие. Он тут же поймал хищный взгляд Николая Николаевича. Глаза «старшего официанта» были красны и, как показалось Третьему, безумны. Он пристально наблюдал за оцепеневшими от страха людьми, прохаживаясь от одного края сцены к другому, и вдруг рявкнул:

— Сидеть!

Большинство тут же повалилось на паркетный пол. Но один из Депутатов — тот, который прислал фотографию генералу, неожиданно рванулся вперед:

— Довольно-о! — командным баритоном взревел он. — Мы требуем встречи с главным организатором этого бедлама! Идиотского фарса, который будет пресечен через считаные минуты группами «Альфа» и «Вымпел», неужели это непонятно?!

Николай Николаевич расплылся в улыбке, глаза его приобрели вполне дружелюбное выражение. Он подошел к смельчаку, поднял руку и слегка махнул ладонью. Раздались четыре автоматные очереди в потолок. Стреляли «чужаки», так как Волки не были готовы к подобным командам. С потолка сорвался и вдребезги разбился об пол огромный плафон. Благо, Катерину дернул в центр кучи Онежский, и люстра не задела ее. Но прошлась по плечу Бени, который и в толпе умудрялся держаться особняком. Поэт охнул и схватился за руку. Рев людей потряс стены. Когда в зале воцарилось настороженное молчание, вновь заговорил Николай Николаевич. Он, посмеиваясь, стряхивал с головы деревянную труху, которая струйкой высыпалась из дыры в потолке.

— А вот теперь, господа законодатели и прочие деятели искусств, я попрошу вашего почтеннейшего внимания. Первое и главное! Подчинение командам и спокойное поведение. Зачем нам жертвы и прочие ужасы? У нас есть некоторые требования к руководству этой страны. Надеюсь, оно проявит заботу о славных гражданах своей Родины, любящих поэзию, и не будет тянуть с решением.

Вкрадчивую речь прервал громкий выкрик:

— Туалет! Женщине нужен туалет и немедленная врачебная помощь! — требовала Ирма Андреевна, которая поддерживала голову теряющей сознание Рыжей. Актриса не могла избавиться от гадкого чувства невольной вины за случившееся. Она не испытывала и тени страха перед этими сумасшедшими людьми и их оружием. Ирма Андреевна с поражавшей ее саму твердостью осознавала, что не боится смерти. Она свято верила в то, что предначертанного не миновать. Солнцева думала лишь о муже и дочери. И очень жалела несчастных, попавших на этот поэтический вечер ужасов.

— Милая госпожа Солнцева! Вы, конечно, чудесная ведущая и всякое такое, но отныне сценарий составляется без вашего участия. В туалет господ будут сопровождать по одному, — с поклоном к ней обратился Николай Николаевич.

— А врач?! Вы же видите, что Бенедикт Дыков нуждается в помощи и эта девушка нездорова.

Николай Николаевич что-то сказал в потайной микрофон, и в зал стремительно вошел еще один боевик с упаковкой минеральной воды. Он откупорил одну из бутылок и протянул ее Солнцевой. Тут же к нему стали протягивать руки и другие заложники.

— Спокойно, господа! По очереди. А вы что же, господин Дыков, серьезно ранены осветительным прибором? — хмыкнул командир боевиков, глядя на Беню, сидящего на полу и держащегося за плечо.

— Да уж постараюсь не помереть, не надейтесь. Лучше побеспокойтесь о жизни раненого Олигарха М. За этот «базар» вам придется отвечать по полной программе. Это уж к гадалке не ходи.

— Заткнись! Ни слова больше, если не хочешь распрощаться и со второй рукой! — нацелил пистолет на журналиста Николай Николаевич.

— А я и с первой рукой проблем не испытываю. Так, мяско пощипывает… — вызывающе вскинул голову «человек-пароход». Но его с силой ткнул в ногу Министр, прошипев:

— Молчите, вы не на митинге! Зачем дразнить параноика?

Впрочем, «параноику» Николаю Николаевичу, известному в криминальных кругах под кличкой Свищ, было не до препирательств с бесстрашными заложниками. Он получил команду от Пал-Пала немедленно идти в студию, где находились Гладкая и Крофт. Выбегая из двери, Свищ жестом приказал Асеньке занять его место у сцены.

Асенька, подойдя к пленникам, взвизгнула, вскидывая браунинг:

— Ни одного лишнего слова! Для вас отныне существует лишь два глагола — пить и писать.

— Глагола, мать честная! Грамотная какая, — закрыв глаза и утирая платком испарину со лба, высказалась опрометчиво громко актриса Пучкова. Она растерянно оглянулась, услышав после короткого хлопка грохот разбившегося вазона, украшавшего сцену. Пуля пролетела аккурат над головой народной артистки. Ее соседка — Певица, обхватив голову своей Дочери, истошно завизжала.

— Последнее предупреждение для самых ту пых, — прошипела Асенька. — Бить без промаха — моя профессия.

Дедим, прислушиваясь к тому, что происходит наверху, по привычке полез за сигаретами в карман, но одернул себя.

— Думаю, пора! Когда они усмирят людей, у них появится время на мои… наши поиски. Главное сейчас — найти вторую лестницу в этом доме, которая на одном плане указана, а на двух других начисто отсутствует. Эта интернет-свалка слишком часто подводит.

— Не знаю, о какой лестнице речь, но я вам и без плана скажу, что по всему торцу дома, вдоль которого я шла, ища лазейку, идет пожарная лестница. Где она начинается? На первом этаже, слева от холла, видимо… И значит, там должен быть какой-то коридорчик с выходом на эту самую лестницу, — пыталась мысленно сориентироваться Люша.

— Знаете что, Юлия? — сказал, решительно выдохнув, Дед им. — Я дам вам пистолет! Оставить напарника безоружным просто нечестно.