Книга Моя дорогая Джин - Лесли Ламберт

Чтобы, отправляясь по магазинам с Оливером, не выглядеть белой вороной. Не быть глупой и несведущей. Чтобы сориентироваться во всех этих красках, колерах, карнизах, шпатлевке и прочей атрибутике.

Вчера ей, считай, повезло, но сколько еще ей удастся держать Оливера в неведении без хорошего знания предмета?

А теперь он посадил ее в машину («Не представляешь, насколько хорошо пересесть на джип в Питтсбурге после седанов в Нью-Йорке!») и повез в мебельные салоны. Что же делать, господи, что ей делать?

Когда есть деньги, многие вопросы решаются намного проще.

Оказывается, ночью Оливер рассчитал, сколько примерно краски им потребуется на окраску стен. Сколько побелки — на полоток. Он пришел к выводу, что необходимо сменить паркет. На что менять паркет — это должна решить Джин.

— Джин, как ты думаешь, что лучше для моего бара — плитка, линолеум или еще что-нибудь?

Джин изобразила на лице задумчивость.

— Ламинат, — наконец-то пробормотала она, извлекши откуда-то из глубин памяти это понятие.

Также Оливер хотел поменять проводку. Необходимо было, чтобы над каждым столиком висела своя, отдельная лампа. Оливер планировал увеличить количество столиков до двенадцати. Нужно было нарисовать схему расстановки мебели с учетом дополнительных столов, с учетом появления угловых диванчиков для пущего уюта, с учетом появления более удобных и отнюдь не компактных стульев…

Джин рисовала схему на коленках, пока Оливер лихо тормозил на светофорах и крутил настройки радио, ища то, что понравится Джин.

Сошлись на Элвисе Пресли.

Затормозили возле первого магазина.

Джин потерялась в изобилии красок. С побелкой потолка вопросов не возникало, но вот что делать со стенами?

Конечно, она не помнила оттенка той краски, которой они ночью раскрашивали участок стены. Покупать новую краску, а от прежней избавиться? Пытаться воспроизвести цвет в памяти и приобретать несколько банок краски в надежде, что цвета совпадут?

Оливер оказался предусмотрительнее, чем Джин. Оказалось, что он переписал на бумажку название и номер имеющейся у него краски. Продавцы немедленно нашли нужный им вид.

— Решение за тобой, Джин. Оставляем ту краску, что есть, или посмотрим другие варианты?

— Посмотрим другие варианты, — решилась она.

Ей казалось, что в нанесенном на дальнюю стенку бара цвете немного не хватает сочности самого апельсина, не режущей глаз, но согревающей душу яркости. Это должен был быть ненавязчивый цвет, но в то же время он должен был словно окутывать воздушной нежной дымкой, расслаблять, напоминать о живости фруктов.

— Ну, кажется, вот этот подойдет, — показала на коробку с краской Джин.

— Нужно посмотреть, как этот цвет выглядит не в коробке, — определил Оливер.

Посмотрели.

Джин понятия не имела, как этот цвет будет смотреться на стене в масштабах всего помещения. Она боялась подвести Оливера. Краска стоила дорого. Джин от растерянности кивнула.

— Берем с запасом.

— Да, наверное…

— Радует хотя бы то, что барная стойка вполне вписывается в новый интерьер, — засмеялся Оливер. — Она обновлялась уже после моего приезда сюда. И как это я угадал?

Нужно было выбрать абажуры, вешалки, диваны, стулья, столы… Оливер некстати вспомнил о новых приборах.

— Может быть, это уже должен выбирать шеф-повар? — с сомнением уточнила Джин.

— Мой бар, что хочу, то и делаю! — рассмеялся Оливер.

Да, с деньгами вопросы решались куда легче и быстрее. В одном из мебельных салонов были выбраны бледно-лиловые угловые диванчики, на которых могло усесться три или четыре человека. Стулья с мягкой обивкой и удобной спинкой, причем дерево было натуральным. Оливер не захотел пластика и железа. Ну а цвет выбирала Джин…

С абажурами пришлось провозиться. Почему-то мебельные салоны и мебельные выставки не желали иметь в своих экспозициях простые оранжевые шарики из тонкой рисовой бумаги. А без этого замысел Джин и Оливера почти что терял свой изначальный смысл.

На оранжевые абажуры в конце концов удалось набрести в магазине необычных подарков и диковинных вещей. Джин и Оливер купили все имеющиеся в наличии абажуры.

— Представь, — сказала Джин, — что кто-нибудь прожжет абажур сигаретой.

— Я запрещу курить в баре!

— Брось. У тебя ведь хорошая вытяжка. Дым почти никогда не чувствуется.

— Все равно запрещу. Курить вредно. Другие посетители мне только спасибо скажут!

— Возможно, — отмахнулась Джин, — но ты послушай. Не важно, сигарета, зажигалка, или свечка для фондю, или горящий десерт. Абажур может порваться сам по себе, его могут повредить, когда будут вешать. Что ты будешь делать тогда? Поедешь сюда в поисках нового абажура? А если их больше никогда не привезут? Говорю тебе, нужно брать все, что тут есть.

— Запас карман не тянет, — подвел итог Оливер и расплатился за апельсиновые шары кредиткой.

В сложенном виде абажуры выглядели как плоские круги. Оливер дождался, пока их упакуют в коробки, и перенес в багажник джипа. Выбранную мебель и предметы интерьера должны были доставить на следующий день по указанному Оливером адресу.

— Остались вешалки, — вспомнил Оливер.

— А у меня уже нет сил, если честно.

— Да я и не видел ничего, хотя бы отдаленно похожего на то, что нам было нужно.

Джин подняла на него усталые глаза.

— Напомни, что именно мы хотели.

— Ну, Джин, кому, как не тебе, помнить, чем мы собирались украшать обстановку «Апельсина». Вешалки-стойки, одноногие, увенчанные словно разветвлением сучков, на которые можно будет вешать куртки и пальто.

— Боюсь, что такого рода вещи скорее делаются на заказ. Искать их в магазине мы можем до скончания века…

— Не вопрос, значит, закажем в какой-нибудь мастерской, — отозвался Оливер.

Некоторое время они молчали.

В машине играл тихий джаз, саксофон выводил печальную мелодию. Эта мелодия как нельзя лучше подходила сейчас настроению Джин. Она вдруг поняла, что ей не хочется сейчас куда-то ехать, зачем-то идти.

Вернее, как раз ехать ей бы хотелось бесконечно. В этой машине, с этим водителем рядом. Красивые пальцы Оливера, пальцы ловкого бармена, успешного бизнесмена, на редкость привлекательного мужчины, уверенно лежали на руле.

Незаметно Джин косилась на Оливера и видела его профиль. Она любовалась им на фоне темного стекла.

Да, уже стемнело. Дорогу освещало множество фонарей. Дорога, фонари, темнота и грустный джаз в джипе — все это было пропитано сейчас для Джин необъяснимым очарованием.

Но разве может она сказать об этом Оливеру? Они заняты общим делом. В его глазах она профессионал, отличный дизайнер интерьеров. Разве можно смешивать личное отношение и работу?