Книга Скрипка - Энн Райс

А музыкант все играет и играет. У негоатласные волосы и атласная скрипка. Он играет так, словно разматывает в воздухезолотую ленточку, такую тонкую, что она растворится в тумане, как только людиуслышат, узнают и полюбят мелодию, способную на секунду благословить весь мирсвоей сияющей красотой.

«Как ты можешь, – спросила я себя, –лежать между двух миров? Между жизнью и смертью? Безумием и здравомыслием?»

Его музыка говорила: тихие, низкие, жадныезвуки лились, а потом вдруг словно воспаряли. Я закрыла глаза.

Теперь он заиграл потрясающий танец, живой,вызывающе пронзительный и абсолютно серьезный. Он играл так яростно, что я несомневалась: сейчас обязательно кто-то придет. Люди считают такую музыкудьявольской.

Но дождь все продолжался, и никто не остановилмузыканта. Никто не посмел.

Меня вдруг ошеломила одна мысль: я у себядома, в безопасности, и дождь окутал завесой эту длинную восьмиугольнуюкомнату, но я не одна: теперь у меня есть он.

Я громко шепчу ему что-то, хотя, конечно, егонет в комнате.

Но я могла бы поклясться, что он рассмеялся вответ. Я услышала его смех. Музыка так не смеется. Музыка продолжала свойхриплый, идеально интонированный ход, словно стремясь довести до изнеможения ибезумия группу танцоров на лугу. Но он рассмеялся.

Я начала засыпать – не тем глубоким, чернымсном, порожденным больничными лекарствами, а настоящим сладостным сном. Имузыка звучала все громче, захлестывая меня с головой, – словно музыкантпростил меня.

Казалось, еще немного – и этот дождь, этамузыка меня убьют. Я была готова умереть – тихо, не протестуя. Но я всего лишьпогрузилась в сон, в явственную иллюзию, которая словно поджидала меня.

Глава 5

И снова передо мною возникло то море, тотсамый океан, чистый, синий, пенящийся, несущий к берегу с каждой волнойтанцующих призраков. Этот сон очаровывал своей ясностью. Он словно говорил:«Да, ты вовсе не спишь, ты действительно здесь!» Так всегда бывает в ясныхснах. Ты все кружишь и кружишь и никак не можешь проснуться. А в голове однамысль: не может быть, чтобы все это тебе привиделось.

Но пришлось отказаться от благостного морскогобриза. Окно закрыто. Пришла пора.

Я увидела рассыпанные по серому ковру розы надлинных стеблях, каждый из которых на конце запечатан капсулой с водой, чтобысохранить их свежими, – розы с темными мягкими лепестками. Послышалиськакие-то голоса, говорившие на непонятном языке, я должна была бы его узнать,но не узнала и подумала, что, наверное, этот язык специально придуман для моегосна. Ведь я наверняка вижу сон. Иначе и быть не может. И все-таки я была там,мое тело и душу словно куда-то перенесли, и кто-то внутри меня мне шептал: «Неверь, что это сон».

– Правильно! – произнесла красиваятемнокожая Мариана. Короткие волосы, белая блузка, спущенная с плеч, лебединаяшейка, воркующий голос.

Она открыла двери во что-то необъятное. Я неповерила своим глазам. Не могла поверить, что какие-то материальные вещи могутбыть такими же прелестными, как море и небо, – передо мной возник храм изразноцветного мрамора.

«Это не сон, – подумала я. – Такоеникогда не могло бы присниться! У тебя не хватило бы воображения увидеть такойсон. Ты на самом деле здесь, Триана! Взгляни на стены, инкрустированныекремовым каррарским мрамором с прожилками, панели в золоченых рамах иокаймления из темно-коричневого камня, такого же блестящего, пестрого,чудесного. Взгляни на квадратные пилястры с золочеными капителями в завитках».

По мере того как мы минуем здание, мраморстановится зеленым, он уложен длинными полосами, окаймляющими затейливуюмозаику на полу. Подумать только! Я вижу древнегреческий орнамент. Узоры,любимые в Риме и Греции. Я не помню их названия, но они мне знакомы.

Повернув, мы останавливаемся перед лестницей,какой я до сих пор никогда не видела. Дело тут не только в размерах ивеличественности, а снова в цвете – в блеске розового каррарского мрамора.

Но вначале стоит обратить внимание набронзовые фигуры, стоящие по стойке «смирно», резные деревянные тела наониксовых постаментах в виде львиных лап.

Кто построил этот дворец? Для чего?

Мой взгляд внезапно выхватил стеклянные дверинапротив. Здесь столько всего можно увидеть, что я растеряна. Вот три огромныедвери из граненого стекла с полукруглыми фрамугами и черными средниками,выполненные в стиле Возрождения, – этакие порталы для света, хотя трудноопределить, что сейчас – день или ночь.

Лестница ждет. «Идем, – говоритМариана. – Лукреция очень добра». Балюстрада из зеленого мрамора, такогоже зеленого, как нефрит, струится, как море, перила чуть светлее, все стеныотделаны розовым или кремовым мрамором, обрамленным золотом. Как хороши этигладкие круглые колонны розового мрамора с золочеными капителями, украшеннымидвойным пышным растительным орнаментом, а еще выше, совсем высоко, виднеютсяразломанные арки свода и возле каждой из них нарисована фигура. Ах, какая рамау высокого окна с витражным стеклом! Да, сейчас день. Только дневной свет можеттак струиться сквозь цветное стекло! Он отражается от искусно нарисованных нимфвысоко над головой, он танцует для нас, танцует в самом стекле. Я закрываюглаза. Потом открываю. Трогаю мрамор. Настоящий, настоящий…

Я действительно здесь. Меня нельзя разбудитьили увести отсюда. Все происходит на самом деле, правда, я все это вижу!

Мы поднимаемся по ступеням, забираясь все вышеи выше, пока не оказываемся в мезонине этого дворца из итальянского камня.Перед нами три огромных витража, каждый изображает собственную богиню иликоролеву в прозрачных одеяниях, и в каждом углу среди гирлянд цветов, которыеони держат на вытянутых руках, несут караул херувимы. Что это за символы? Привиде их по моему телу пробегает дрожь.

По краям раскинувшегося передо мной огромногопространства располагаются овальные комнаты. Надо пойти посмотреть. Какаянастенная живопись, какие полотна до самого потолка! Да, знакомые сюжеты:классические фигуры с лавровыми венками на головах исполняют танец. Во всемэтом чувствуется магия прерафаэлитов.

Неужели это многообразие бесконечно? Неужелибесконечна красота, вплетенная в другую красоту? Неужели не повторится ни одинкарниз или фриз, ни один орнамент лепнины, гордый антаблемент, деревяннаяобшивка стен? Должно быть, все это мне снится.