Книга Страсть и судьба - Хизер Гротхаус

— Я постараюсь сделать перевязку как можно быстрее.

С этими словами Сесили сняла крышку с серебряного подноса, на котором возвышалась горка лежавших на горячем камне салфеток и бинтов для перевязки, пропитанных смесью свиного жира и сока подорожника. Подцепив ногтем край одной салфетки, Сесили ловко вытащила ее из стопки.

Верная своему слову, она работала быстро и сноровисто — как-никак, за плечами у нее был немалый опыт ухода за больными и ранеными. К чести Оливера — а может, и благодаря волшебному снадобью Сесили, — он ни разу не закричал и даже не застонал, пока она бинтовала его руку от самого плечевого сустава до локтя поверх лечебных припарок.

Завязав последний узел, она осмелилась наконец взглянуть на Оливера. К ее удивлению, его лицо с закрытыми глазами казалось совершенно спокойным.

— Лорд Белкот? — шепотом позвала она, думая, что он, возможно, заснул.

Его глаза тут же открылись, и он повернул голову в ее сторону.

— Ммм?

— Прежде чем вы заснете, нужно надеть перевязь для руки. Вообще-то я собиралась наложить повязку и на сломанные ребра, но если вам хочется спать, мы сделаем это позже.

— Да, позже, — прошептал он, слабо кивнув головой, и его глаза снова закрылись.

Сесили долго смотрела на его красивое лицо, думая о том, в каком положении она неожиданно оказалась. Она переспала с этим красивым, своенравным, пользующимся дурной славой человеком — Оливером Белкотом. Вспомнит он об этом или нет, она не забудет его и проведенную в его объятиях ночь всю свою оставшуюся жизнь.

Подогнав длину перевязи, она бесшумно надела ее на шею Оливера, слегка повернув его голову набок, и он невольно прижался лбом к ее груди.

— От вас так чудесно пахнет… совсем как в моем сне… — тихо пробормотал он. Так тихо, что Сесили едва расслышала.

Она снова уложила его голову на подушки и осторожно вдела забинтованную руку в петлю перевязи. Оливер не шевельнулся и не открыл глаза.

— Если вам удобно, теперь можно опуститься ниже, — тихо проговорила она.

Скривившись от боли, Оливер скользнул вниз, приняв прежнее положение, и Сесили, склонившись над ним, принялась подкладывать ему под руку еще одну подушку. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и она решила, что он уже уснул. Недолго думая, она нежно провела ладонью по его горячему лбу.

Оливер вздохнул и едва слышно прошептал:

— Это лучший сон в моей жизни…

Сесили замерла на месте, не отнимая руки от его лба. Через несколько мгновений его дыхание стало медленным и ровным, и теперь уже не оставалось сомнений в том, что он погрузился в сон.

— В моей тоже, — прошептала Сесили. — Спи, Оливер.

Она медленно выпрямилась, взяв в руки поднос с куполообразной крышкой. Перед тем как уйти, она бросила на Оливера последний взгляд, понимая, что как только она окажется за дверью этой комнаты, все мысли о том, чтобы напомнить ему о проведенной вместе ночи, должны будут навсегда исчезнуть. Шанс был упущен безвозвратно. Скоро все забудется, и никто никогда об этом не узнает.

Глубоко и беззвучно вздохнув, она медленно и совершенно бесшумно вышла из комнаты.

Глава 8

Выйдя от Оливера, Сесили первым делом направилась на кухню, чтобы велеть приготовить вкусную и плотную трапезу для лорда Белкота к тому времени, когда он проснется.

Ближе к вечеру она собиралась еще раз зайти к нему, чтобы посмотреть, не нужно ли стянуть тугой повязкой сломанные ребра. Мысль о том, что скоро она снова увидит Оливера, наполняла сердце Сесили радостью. Рядом с ним она забывала обо всем на свете.

Отдав все необходимые распоряжения, Сесили вышла из наполненной паром и дымом кухни и отправилась в часовню. Взглянув на небо, она на мгновение вспомнила, как накануне хотела пойти туда, чтобы помолиться, но вместо этого оказалась в магическом круге Фоксов. Теперь на небе не было видно звезд, потому что его заволокли низкие серые тучи, грозившие в любой момент пролиться холодным дождем.

Перед входом в часовню Сесили сняла с талии длинный шарф и повязала его на голову, тщательно закрывая волосы. Издалека донесся приглушенный раскат грома.

Внутри часовни никого не было, если не считать неприметной сгорбленной служанки пожилого возраста, прибиравшей в часовне и в комнатах отца Перри. Увидев Сесили, она приветливо кивнула ей головой, помахала заскорузлой морщинистой рукой и шаркающей походкой ушла к черному выходу, волоча за собой швабру.

Сесили сделала глубокий вдох, чувствуя, как спадает наконец напряжение. В часовне пахло ладаном, и этот привычный запах подействовал на нее успокаивающе. Несколько мгновений она стояла неподвижно, глядя на алтарь впереди. Ее неожиданно охватила непривычная нерешительность. Часовня всегда была для нее вторым домом, местом, где она чувствовала себя уютнее всего. Теперь же она думала о своих грехах, среди которых числились: похоть, гордыня, зависть, гнев, равнодушие… В этих грехах она не смела признаться даже своему духовному отцу. Разумеется, ему уже известно о том, что она пришла на помощь Оливеру Белкоту после его падения с лошади. Но о том, что она переспала с ним…

Сесили понимала, что может получить прощение Всевышнего при условии искреннего раскаяния в содеянном. Вопрос заключался в том, действительно ли она в этом раскаивается.

Сделав еще один глубокий вдох, она молитвенным жестом сложила руки перед грудью и медленно двинулась по проходу.

У ограды алтаря она остановилась, перекрестилась и подняла голову, чтобы смотреть на распятие над алтарем. В голове было совершенно пусто. Сесили недовольно нахмурилась и мысленно приказала себе молиться.

Она прочитала наизусть шесть разных молитв в надежде, что это поможет ей сказать нужные слова раскаяния, но даже после самого последнего «аминь!» она так и не смогла выдавить ни одной фразы.

Да что такое? Она не знала, как быть. Раньше этот способ всегда срабатывал безотказно. Печально вздохнув, она опустила голову в ладони.

В следующее мгновение позади нее раздался знакомый скрип двери и послышался мягкий голос разговаривавшего с кем-то отца Перри:

— …вы сами видите, что, несмотря на наше довольно уединенное положение, мы располагаем большими возможностями и…

Заметив женскую фигуру у алтаря, он остановился на полуслове, видимо, не ожидая увидеть кого-либо в часовне в этот неурочный час.

Сесили еще раз перекрестилась и поднялась с колен, чтобы приветствовать отца Перри и его гостя. Повернувшись, она увидела подходивших к ней двоих мужчин. Один был невысок, сухощав и одет в сутану священника. Другой — выше ростом и одет как богатый аристократ. Его темно-русые волосы свисали до самых плеч, причем передние пряди были заложены за уши — очевидно, чтобы не мешать ясному зрению. Его лицо казалось весьма худым, хотя и не было сильно вытянутым. Синие глаза сияли подобно двум аквамаринам в полумраке часовни.