Книга Корабли и сражения - Герман Владимирович Смирнов

4400 тонн. Внутри корабля все было буквально забито котлами и машинами, вес которых достигал 1300 тонн. Поэтому и вооружение их получилось слабоватым: всего 17 орудий разных калибров. Зато скорость «вампаноаги» показали по тем временам рекордную — более 16 узлов. Они были способны не только захватить любое торговое судно неприятеля, но и вести бой с равносильным вражеским кораблем, совершать долгие плавания в океане и, самое главное, развивать высокую скорость, необходимую для того, чтобы нагнать вражеский крейсер.

Постройка «вампаноагов» не могла ускользнуть от внимания Англии, которая всегда ревниво следила за усилением флотов других стран, тем более что американцы не делали секрета: новые фрегаты предназначаются специально для действий против английской морской торговли. Верные своей политике — не гнаться за мелкими усовершенствованиями, а достигать сразу существенного качественного превосходства, англичане для борьбы с «вампаноагами» разработали еще более крупные железные фрегаты типа «Инконстант». За «Инконстантом» последовали примерно такие же «Шах» и «Рэлей».

Считалось, что этим крейсерам наступательного типа не будут страшны встречи даже с броненосными кораблями противника, ибо благодаря своей высокой скорости они смогут-де выбирать такую дистанцию боя, с которой их могучие пушки продырявят броню любого вражеского крейсера. Однако бой «Шаха» со старым чилийским монитором «Гуаскар» в 1877 году показал, что подобные умозрительные соображения невозможно соблюсти в условиях реального боя. И назначенная британским адмиралтейством комиссия с грустью убедилась: английские неброненосные фрегаты не в состоянии соперничать с крейсерами, которые строились в России с начала 1870-х годов.

Как раз в эти годы морское министерство для защиты русских интересов на Дальнем Востоке решило создать четыре крейсерских отряда, каждый из которых должен был состоять из одного корвета и двух клиперов. При трехгодовой службе один из этих отрядов должен был находиться на станциях в Тихом океане, второй — в Кронштадте на ремонте, а два остальных — в пути: один на Балтику, другой с Балтики. В начале 1869 года контр-адмиралу А. Попову и поручили спроектировать корабли, предназначенные для службы в этих отрядах.

Считая, что русские корабли должны превосходить английские «инконстанты», Попов предложил заменить четыре корвета, намеченные к постройке, четырьмя броненосными фрегатами. Два таких фрегата — «Князь Пожарский» и «Минин» — в это время уже находились в постройке. Первый из них, спущенный на воду в 1867 году, был построен целиком из русского железа, а на изготовление его каземата пошла первая броня, прокатанная на Ижорском заводе. Летом 1873 года он отправился в практическое плавание в Средиземное море, став первым русским броненосным кораблем, вышедшим за пределы Балтийского моря.

Иначе сложилась судьба первоначально однотипного с «Пожарским» фрегата «Минин». Заложенный в 1864 году, он, еще находясь на стапеле, начал бесконечно переделываться, пока, наконец, работы на нем не были полностью прекращены. Лишь в 1874 году Попов по поручению морского ведомства осмотрел недостроенный корпус корабля и представил свои соображения о его дальнейшей судьбе. Конструктор буквально вдохнул новую жизнь в корабль, простоявший у стенки почти десять лет, и когда в 1878 году «Минин» вступил в строй, он оказался одним из сильнейших в мире крейсеров.

Одновременно с достройкой «Князя Пожарского» и «Минина» на петербургских верфях были заложены два спроектированных А. Поповым броненосных фрегата — «Генерал-адмирал» и «Герцог Эдинбургский».

Наряду с разработкой фрегатов велось и проектирование винтовых небронированных клиперов для океанского крейсерства. Первые четыре клипера — «Крейсер», «Джигит», «Разбойник» и «Стрелок» — делались из железа с деревянной обшивкой подводной части. Остальные четыре клипера — «Наездник», «Пластун», «Вестник» и «Опричник» — по предложению адмирала А. Попова строились композитными, то есть с железным остовом, но с деревянной обшивкой.

Сосредоточив главное внимание на броненосных фрегатах и клиперах, русское морское ведомство не могло основательно заняться разработкой винтовых корветов. Здесь первенствовали англичане, раньше других начавшие строить корабли этого класса из железа, а потом из стали. Применение этого перспективного металла в кораблестроении было вызвано критикой железных фрегатов типа «Инконстант». Назначенная адмиралтейством комиссия пришла к выводу, что вместо таких фрегатов целесообразно строить два типа корветов: один преимущественно парусный для действий на океанских коммуникациях, а другой преимущественно паровой для разведывания движения вражеских эскадр и таких операций, где требуется внезапность и быстрота удара. Отличительной особенностью таких кораблей должна была быть высокая по тем временам скорость под парами — до 18 узлов — и большой запас топлива при сравнительно небольшой площади парусов. Для получения таких труднодостижимых качеств пришлось применить сталь, два винта и чрезвычайно мощные паровые машины.

Первый такой корвет типа «Ирис», спущенный на воду в 1877 году, показал отличные результаты и послужил прототипом для еще четырех кораблей. На трех из них впервые была применена так называемая английская система бронепалубной защиты: пороховые погреба и машины прикрывались горизонтальной броней, расположенной выше ватерлинии, и спускающимися под нее броневыми скосами. Такую же систему применили русские кораблестроители на первых отечественных бронепалубных корветах «Рында» и «Витязь».

Именно броненосные фрегаты, бронепалубные корветы и неброненосные клипера и шлюпы послужили основой для дальнейшей эволюции крейсеров.

Преемники «эльзвикских крейсеров»

В ночь на 9 февраля 1904 года, когда в Порт-Артуре уже грохотали первые взрывы русско-японской войны и лучи прожекторов лихорадочно шарили по темной воде внешнего рейда в поисках японских миноносцев, внезапно напавших на русскую эскадру, в 260 милях от Порт-Артура, над корейским портом Чемульпо, нависла напряженная тишина. В свете ярко пылавших на берегу костров на городскую пристань высаживались японские войска, а на рейде среди иностранных стационеров[3] рассеялись японские крейсера и миноносцы, взявшие под прицел своих пушек и торпедных аппаратов русский крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец»...

Утром 9 февраля командиры иностранных стационеров — французского крейсера «Паскаль», английского «Тэлбот», итальянского «Эльба» и американской канонерской лодки «Виксбург» — получили уведомление японского контр-адмирала Уриу о предстоящем нападении его эскадры на русские корабли. А в 9.30 на борту «Тэлбота» командиру «Варяга» капитану 1 ранга В. Рудневу вручили официальный ультиматум японцев: «Варяг» и «Кореец» должны покинуть порт до полудня. В противном случае они будут атакованы на рейде.

В 11.30 на русских кораблях прозвучала команда: «Все наверх, с якоря сниматься!» — и через десять минут «Варяг» и «Кореец» дали ход. При медленном прохождении мимо английского, французского и итальянского крейсеров музыканты «Варяга» исполняли соответствующие национальные гимны. В ответ с иностранных стационеров, на палубах которых выстроились во фронт команды, неслись звуки русского гимна. «Мы салютовали этим героям, шедшим так гордо на верную смерть!» — писал потом в своем донесении командир «Паскаля» капитан 1 ранга Сенес.

И действительно, невозможно было сомневаться