Книга Корабли и сражения - Герман Владимирович Смирнов

минут боя, высоко задрав нос, ушла на дно «Алабама», корабль, которому довелось на практике осуществить идею, родившуюся в русском флоте после Крымской войны...

Статья 14 Парижского трактата 1856 года ограничивала количество военных кораблей, которое разрешалось держать России на Черном море. И тогда русские моряки решили создать корабельный резерв в виде быстроходных торговых судов, вооружаемых в военное время. Для этой цели было создано щедро субсидируемое казной акционерное общество РОПиТ — Русское общество пароходства и торговли, в устав которого предполагалось включить статьи об условиях использования пароходов общества в случае войны.

Хотя из-за возможных международных осложнений эти статьи не были включены в устав, из вооруженных судов РОПиТа во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов на Черном море был организован отряд пароходов активной обороны, в который вошли такие славные в истории русского флота вспомогательные крейсера, как «Великий князь Константин», «Аргонавт», «Эльбрус», «Владимир», «Веста» и «Россия». В 1878 году этот опыт был закреплен учреждением нового общества — Добровольный флот, пароходы которого в мирное время должны были держать линию Одесса — Владивосток, а в военное — превращаться во вспомогательные океанские крейсера для действий против вражеской торговли. Быстроходные пароходы общества Доброфлот — «Россия», «Москва», «Петербург», «Нижний Новгород», «Смоленск» и другие — были укомплектованы главным образом демобилизованными из военно-морского флота офицерами и матросами и, постоянно неся в трюмах орудия и боезапас, могли превращаться во вспомогательные крейсера, не заходя в порты.

В июле 1904 года пароходы Доброфлота «Петербург» и «Смоленск», выйдя из Черного моря через Дарданеллы и Суэцкий канал в Красное море, установили орудия, подняли военные флаги и начали крейсерские операции на путях торговых судов. За два месяца они задержали несколько английских судов с военной контрабандой для Японии, чем вызвали страшный шум в английской прессе. Лондон оказал дипломатическое давление на Петербург, и 1 сентября морской министр отменил операцию и приказал отпустить захваченные пароходы. Не подготовив политическую почву для этой операции, царское правительство обрекло на неудачу действия своих вспомогательных крейсеров, но сама по себе идея была блестящей: ею широко воспользовались немцы в первой и второй мировых войнах.

Родословная крейсера

Во времена парусного флота не существовало крейсеров как специального класса боевых кораблей. Этим словом обозначался тогда не класс, а оперативная задача корабля — назначение в крейсерство, то есть плавание в назначенном ему месте. Требования же крейсерской службы были необычайно разнообразны и включали в себя и наблюдение за местонахождением неприятеля и его действиями; и проведение небольших тревожащих операций, отвлекающих внимание и силы противника от выполнения своей основной боевой задачи, — так называемая партизанская служба; и охранение своего флота от внезапных встреч с противником; и исполнение почтовых поручений; и, наконец, собственно крейсерскую службу — истребление морской торговли неприятеля.

Для выполнения столь разнообразных обязанностей требовались корабли, которые, по словам русского кораблестроителя М. Окунева, должны были быть «сильны, увертливы и легки, как птицы». И парусная эпоха породила такие корабли.

Для действий на коммуникациях, а также для разведывательной службы и для участия в эскадренных сражениях предназначались созданные в XVII веке фрегаты — трехмачтовые корабли, которые к началу XIX века уступали по силе только линейным кораблям и при водоизмещении 1200–1500 тонн несли на одной закрытой и верхней палубах до 60 пушек. За ними шли корветы — 620–630 тонн и 20–30 орудий на верхней палубе, — предназначавшиеся для разведок и посыльной службы, а иногда и для крейсерской службы. И наконец, шлюпы — самые малые из трехмачтовых кораблей (350–400 тонн) — были вооружены 16–28 пушками и служили как разведывательными и посыльными, так и транспортными и экспедиционными кораблями.

Чаще всего в крейсерство назначались именно фрегаты, корветы и шлюпы, но это вовсе не значило, что быть крейсером могли только они. Образно говоря, каждый парусник — прирожденный крейсер, ибо паруса сообщают ему независимо от размеров отличную мореходность и практически неограниченную дальность плавания. Но зато они не гарантируют кораблю маневренности — необходимейшего в бою качества. Именно маневренность побудила кораблестроителей обратить внимание на паровую машину, и именно паровая машина внесла принципиально новые обстоятельства в проектирование корабля.

Русский флот опередил флоты многих других стран в деле применения паровых машин на судах. Россия первенствовала в создании невооруженных колесных буксиров для нужд военно-морского флота и в постройке вооруженных колесных пароходов. Последним крупным успехом отечественного кораблестроения следует считать сооружение первого в мире «большого военного парохода» «Геркулес», который опередил французский «Гомер» на восемь, а английский «Сидон» на тринадцать лет. Но к началу 1840-х годов русское кораблестроение стало сдавать свои позиции в деле освоения двух новшеств — железных корпусов и гребных винтов. До Крымской войны все железные корабли в составе русского флота были иностранной постройки, а первые винтовые фрегаты, пока еще деревянные, начали закладываться в 1851–1852 годах. В ходе войны на русских верфях было заложено также четырнадцать винтовых корветов и шесть клиперов.

Боевой опыт Крымской войны внес важные перемены в развитие крейсеров. После Синопа артиллерийская мощь корабля стала измеряться не столько числом пушек, стреляющих сплошными ядрами, сколько калибром бомбических орудий, от которого зависела величина разрывного заряда бомбы и ее разрушительная сила. Эта зависимость навела американских кораблестроителей на идею паровых фрегатов нового типа: вооруженные бомбическими орудиями самого крупного калибра, они должны были одолевать в бою даже многопалубные линейные корабли. В 1855 году в США заложили пять таких фрегатов типа «Мерримак». При водоизмещении 4700–5500 тонн они несли на поворотных платформах 279-мм бомбические пушки, в то время как тогдашние линейные корабли вооружались лишь 203–220-мм орудиями.

Вслед за США к постройке подобных фрегатов приступили и другие морские державы, в том числе и Россия; в 1858–1861 годах в строй русского флота вступили фрегаты такого типа: «Генерал-адмирал» и «Светлана», строившиеся за границей по русским заказам, и «Ослябя», «Пересвет», «Дмитрий Донской», «Александр Невский», строившиеся на отечественных верфях. Однако век этих гигантов был недолог: гражданская война в Америке выявила острейшую потребность в кораблях, способных защитить морские коммуникации от набегов вражеских рейдеров. Они не предназначались для боя с линейными кораблями: при умеренном вооружении они должны были иметь высокую скорость хода, чтобы настигать легко вооруженного, но стремительного и верткого противника.

Главный механик флота США Б. Ишервуд и конструктор Р. Пауэл быстро разработали проект, и в 1863 году на американских верфях было заложено шесть фрегатов типа «Вампаноаг». Ишервуд предлагал строить их из железа, но эта идея была отвергнута: железоделательная промышленность США находилась еще в младенческом состоянии.

Новые фрегаты были не совсем одинаковыми. Их водоизмещение колебалось от 3200 до