Книга Корабли и сражения - Герман Владимирович Смирнов

ГЛАВНЫЕ КОРАБЛИ ФЛОТА

Лет десять назад в одном зарубежном журнале мне попалась на глаза необычная схема. Поверхность земного шара, развернутая в круг с центром в Северном полюсе, была вся испещрена черными жирными стрелами, буквально вонзившимися в территорию СССР. Из подписи к схеме я узнал, что каждая стрела символизирует один из видов ядерных ударов по нашей стране, разработанных в штабах агрессивных военных блоков, возглавляемых США.

Так, стрелы, протянувшиеся к СССР через Арктику и упиравшиеся своими основаниями в территорию США, обозначали удары американских межконтинентальных ракет, стартующих из подземных шахт, и стратегических бомбардировщиков наземного базирования. Еще несколько стрел, исходивших из точек на поверхности Западной Европы, представляли собой удары ракет и бомбардировщиков средней дальности, расположенных на территории стран — членов НАТО. Но больше всего меня поразили не эти, а другие стрелы. Они тянулись к нашей стране из точек, хаотически разбросанных по обширному голубому пространству, изображавшему на схеме Мировой океан...

Заинтересовавшись, я прочел всю статью, из которой впервые узнал о так называемой океанской стратегии, разработанной империалистами против СССР и социалистических стран. Суть ее состоит в том, что сейчас практически любой наземный объект, даже находящийся в глубине страны, может быть поражен ядерным оружием, доставляемым к цели баллистическими ракетами или стратегическими бомбардировщиками. Но если это ракеты и бомбардировщики наземного базирования, то выбор позиций, с которых они могут стартовать, ограничивается территорией только США и их союзников, которые при этом автоматически становятся объектами ответных ударов. Стремясь отвести от США ядерное возмездие, руководители Пентагона обратили свои взоры на Мировой океан.

Во-первых, он «ничей»: почти вся его поверхность, в отличие от территорий суверенных государств, доступна кораблям всех наций. Во-вторых, его акватория в тысячи раз превышает территории, на которых заправилы Пентагона могут разместить свои ракеты и бомбардировщики наземного базирования. В-третьих, океан — это не только обширная поверхность, но и значительная глубина, маскирующая и защищающая подводный корабль. В результате удары стратегического наступательного оружия, носители которого таятся в глубинах океана, могут быть обрушены на социалистические страны практически со всех направлений. А это, по мнению пентагоновских стратегов, распылит ответные ядерные удары по океанским просторам и отведет угрозу возмездия от тех, кто готовит ядерную агрессию.

Главный вывод статьи состоял в том, что океанская стратегия, опирающаяся на атомные подводные ракетоносцы с ядерным оружием на борту, перевернула все прежние воззрения на характер войны на море. Если раньше Мировой океан рассматривался главным образом как арена действий морских сил в борьбе на коммуникациях и в десантных операциях, то теперь он стал обширным плацдармом стартовых позиций, с которых можно запускать дальнобойные мощные ракеты подводных ракетоносцев, нацеленные на жизненно важные объекты на территории СССР и социалистических стран. Если раньше главной задачей военно-морских сил считалась борьба флота против флота, то теперь на первое место выдвинулась борьба флота против берега. И если раньше, наконец, военно-морской флот играл хотя и важную, но все же второстепенную роль, то теперь положение изменилось: получив способность сокрушать военно-экономический потенциал противника непосредственными мощными ударами с моря, флот может оказывать значительное, в ряде случаев решающее влияние на весь ход войны.

Увлеченное этими воззрениями военное руководство США выдвинуло военно-морской флот на первое место в системе своих вооруженных сил и провозгласило главной ударной силой флота атомный подводный ракетоносец.

Я был поражен. С детских лет у людей моего поколения сложилось представление, что самые главные, самые сильные корабли флота — это линкоры, защищенные самой толстой броней и вооруженные орудиями самого крупного калибра. Способные поражать любые надводные, береговые и воздушные цели, обладавшие максимальной живучестью, мало зависевшие от погоды и готовые подолгу находиться в открытом море, линейные корабли предназначались для дневного и ночного боя и могли наносить и выдерживать самые тяжелые удары, на какие было способно оружие тех лет. Казалось, ничто не может устоять против этих стальных крепостей. Ничто не может соперничать, а уж тем более превосходить их. И что же? Линкоры почти исчезли, а их место в качестве главной ударной силы флота заняли подводные лодки — корабли, которые при первом появлении презрительно именовались «оружием слабых».

Заинтересовавшись причинами этой удивительной замены, я начал читать труды по истории флота и кораблестроения, собирать сведения о кораблях и сражениях, в которых они участвовали. И постепенно, шаг за шагом передо мной раскрывалась увлекательная и грандиозная картина более чем столетней эволюции боевых кораблей. Движущей силой этой эволюции был научно-технический прогресс в области металлургии, машиностроения, энергетики, приборостроения и военной техники. Но не менее сильное влияние на нее оказали и построения военно-морских теоретиков. Так, к началу 90-х годов прошлого века во Франции сложилась так называемая «молодая школа», которую возглавлял адмирал Об.

Она ратовала за крейсерскую войну, ведущуюся с помощью небольших быстроходных миноносцев, способных уничтожать торпедами вражеские торговые суда. Против такой войны решительно выступили два других адмирала — американец А. Мэхэн и англичанин Ф. Коломб, разработавшие пресловутую теорию «владения морем».

На основе анализа морских войн, которые Англия вела в XVII-XVIII веках сначала с Голландией, а потом с Францией, Мэхэн доказывал, что победу над этими странами англичане одержали только благодаря господству своего флота на море. Основой морской силы, позволяющей достичь такого господства, он считал крупные линейные корабли, способные либо разгромить врага в эскадренном сражении, либо заблокировать его в портах и не выпустить на океанские просторы. Что касается крейсерской войны, то ее Мэхэн именовал не иначе как «несущественной и эфемерной», говорил о ней как о средстве наносить удары болезненные, но не смертельные.

Нетрудно убедиться, что выводы Мэхэна и Коломба основывались на опыте парусного флота эпохи войн за колониальную торговлю и захвата колоний. Линейные корабли парусного флота долгое время были мастерами на все руки: они могли участвовать в линейных сражениях, бомбардировать береговые укрепления и высаживать десанты, блокировать вражеские порты и наносить урон морской торговле противника. И не удивительно, что, увлекшись практическим использованием этих свойств линейного корабля, далеко не все отдавали себе отчет в истинной причине такой поразительной универсальности. А причина эта состояла в том, что, пока единственным средством поражения оставалась артиллерия, линейные корабли могли быть уничтожены только себе подобными, поэтому вопрос о господстве на море решался лишь количеством и качеством линейных кораблей.