Книга Страшные немецкие сказки - Александр Волков

В Западной Европе образ врага-каннибала обычно соотносился с огром — мерзким и злобным великаном. В салонных сказках Италии и Франции огры — единственные мало-мальски страшные существа. У Базиле много огров, но в сказке, считающейся предшественницей гриммовской, их нет. Отец по настоянию мачехи заводит мальчика Неннилло и девочку Неннеллу в лес как на увеселительную прогулку. Он оставляет детям корзинку с едой и преподает утешение: «Деревья укроют вас от солнца, река напоит, мягкая трава убаюкает, а если вы захотите вернуться, ступайте по брошенным мною уголькам». Во второй раз отец кидает отруби, которые съедает ослик. Заблудившись, дети разлучаются: девочка попадает на пиратский корабль (ее удочеряет главарь пиратов), а мальчик — в королевский дворец, где его воспитывают как принца. Корабль гибнет, девочку глотает огромная рыба, внутри которой находятся роскошный дом и красивый сад. Затем рыба подплывает к берегу, где стоит дворец, сестра окликает брата и выходит из пасти рыбы. Детей ждет счастливое будущее, а мачеху — суровое наказание.

В сказке Перро мачехи нет. Родители отправляют своих семерых сыновей в лес из-за царящего в стране голода. В первый раз дети вернулись благодаря камешкам, но вторично камешками запастись не удалось. В ночном лесу меньший из братьев (Мальчик-с-пальчик) замечает с дерева огонек. В хижине они встречают жену огра, предупреждающую о людоедских привычках мужа. Придя домой, огр обнаруживает мальчиков по запаху, но по просьбе жены откладывает их съедение на завтра. Ночью Мальчик-с-пальчик меняет шапочки братьев на золотые венцы семи спящих дочерей огра, и тот, нащупав впотьмах шапочки, убивает девочек. Мальчики убегают, а огр гонится за ними в сапогах-скороходах. В ходе погони Мальчик-с-пальчик крадет сапоги у притомившегося огра и, вернувшись в хижину, хитростью выманивает у его жены деньги.

У Перро мы встречаем несколько популярных мотивов, отсутствующих в немецкой сказке: член семьи врага в роли заступника (помощника), убийство (поедание) врагом собственных детей, бегство, возвращение в дом врага ради обогащения. Последний мотив сформировал отдельный сказочный тип АТ 328 («Похищение сокровищ»).

Гензель и Гретель. Иллюстрация Р. Шольца (1904). Лучшая из всех ведьм. Ухмыляясь, она подслеповато тянет свою когтистую лапу к детям, а совиные глаза смотрят в пустоту

Многие решили, что Перро писал сказку под впечатлением от голодных лет во Франции второй половины XVII в. «Гензель и Гретель» тоже связали с периодом Великого голода 1315–1321 гг., когда были зафиксированы случаи каннибализма. Если выискивать основания для всех таких сказок, придется всерьез проштудировать европейскую историю.

В сказке мадам д’Онуа страдающие от бедности король и королева бросают своих дочерей на лугу, но младшая из них по прозвищу Замарашка заранее берет у феи, своей крестной матери, волшебный клубок и угольки. В третий раз она сыплет на землю горох, и его склевывают птицы. Дело происходит не в лесу, подходящего дерева нигде нет, поэтому сестры находят чудо-желудь и сажают его в землю. Мигом вырастает дуб, с верхушки которого виден ослепительный замок. В замке живет чета огров. Пока муж и жена решают, кому первым кушать девушек, те прислуживают по дому. В одно прекрасное утро Замарашка расправляется с обоими хозяевами: огра впихивает в печь, а его супруге отрезает голову, когда та причесывается. Далее сюжет развивается по типу AT 510А («Золушка»). Как видим, у мадам д’Онуа появилась печь, а брата и сестру (братьев) сменили сестры.

Мотив гибели детей врага имеется в другой сказке мадам д’Онуа, зависящей от Базиле. Семейство огров удочеряет маленькую принцессу, выжившую в кораблекрушении. Спустя годы принцесса находит на берегу потерпевшего крушение принца, своего кузена. Поскольку огры кормятся тем, что выбросит море, девушка прячет юношу в пещере, но он по неосторожности попадает в плен. Принцесса меняет головные уборы, и вместо принца огры съедают своего сына, которого прочили в женихи доброй принцессе.

Вот так и образовался тип 327В, отрицательными героями которого стали огры. Кроме мужского рода ogres, Перро использует и женский — ogresse. Базиле же употребляет неаполитанское слово huorco, встречающееся у Фацио дельи Уберти (XIV в.), Луиджи Пульчи (1432–1484) и Лудовико Ариосто (1474–1533). В испанском фольклоре под именем Огсо фигурировал одноглазый дикий человек, карнавальный циклоп [135]. Согласно разным гипотезам, Ogre происходит от римского бога смерти, правителя загробного мира Оркуса, или Орка (Orcus; отсюда русские выражения «Орковые поля» или «Орковые страны»), библейских имен Гог и Магог, греческого бога Эагра (???????), отца Орфея.

Но этот великан-людоед может иметь и северное происхождение, которое подтверждается его сходством с норвежскими троллями. Древнеанглийское orcneas встречается в поэме «Беовульф» наряду с gigantas: «…чудищ подводных и древних гигантов, восставших на Бога» [136]. Кретьен де Труа (1135–1183) в романе «Персеваль» говорит о королевстве Logres (валлийское Lloegr, то есть королевство короля Артура — Англия), которое было когда-то царством огров (ogres). Возможно, Кретьен имел в виду тех гигантов (gygantibus), что населяли остров Альбион до прибытия туда троянцев Брута. Их упоминает Гальфрид Монмутский (1100–1155) в «Истории королей Британии»: «Остров тот средь зыбей гигантами был обитаем» [137]. Гальфрид употребляет название Loegria, возводя его к имени старшего сына Брута и второго короля бриттов — Локрина (Locrinus).

Гензель и Гретель. Иллюстрация Р. Шольца (1904). Печь чересчур велика, но зато понятно, как Гретель удалось впихнуть туда ведьму

Для сказок Германии огры нетипичны. Афанасьев утверждает, что роль черного косматого великана немцы возлагают на черта, и в своей манере объясняет это смешение общими представлениями о «мрачных, сильно сгущенных тучах» [138]. Если бы мы возразили ученому, указав на взаимозаменяемость огра и ведьмы, он не смутился бы: последняя у него тоже населяет хляби небесные.

Что же остается на долю братьев Гримм? Пряничный домик? Но он есть и у мадам д’Онуа, и в сказке на швабском диалекте филолога Фридриха Грэтера (1768–1830), где в сахарном домике живет не старуха… волк [139]. Ведьма, только ведьма! И все, что с ней связано: лесной дом, откармливание и пожирание детей, сжигание в печи. Атрибуты эти — не специфически немецкие, они могут и меняться: ведьму не обязательно сжигают (ее могут топить в воде, вешать, обезглавливать, отдавать диким зверям), жить она может не в лесу, а, например, на стеклянной горе (сказка «Барабанщик»).