Книга Проказы разума - Алексей Макеев

– С тобою что-то случилось, Александр? – не выдержав его метаний, спросил я.

– Давление, видимо, долбит, – проговорил он глухо, уткнувшись в ладони.

– Чем тебе помочь?

– А чем ты мне можешь помочь? – фыркнул он. – Свою голову, что ли, приставишь вместо моей?

– Ну, может быть, врача позвать?

– Толку от них нет, – проговорил он, встал с коленей, лег на кровать и отвернулся к стене.

Но он и минуты не мог пролежать спокойно. Вот тут-то мне и пришлось проявить к своему соседу сострадание, вдруг у него что-нибудь серьезное и у нас в палате еще один труп образуется. Я встал со своей постели, вышел в коридор и двинулся к ординаторской. Постучав в дверь, приоткрыл ее. Доктор Фролов находился на месте.

– Там что-то с Посылаевым неладное творится, Андрей Михайлович, – проговорил я.

Элегантный мужчина с острым носом, тонкими губами и в темных оптических очках всполошился.

– Что там такое, Гладышев? – проговорил он укоризненно, словно я был виноват в проблемах Посылаева.

Я сделал в воздухе неопределенный жест.

– Понятия не имею. Пойдите, спросите у него сами.

Он поднялся. Поднялась и сидевшая в ординаторской заведующая Валентина Петровна Аверина – невысокая дама с детским личиком и детскими очками доктора Пилюлькина на маленьком остреньком носу.

– Идемте вместе, Андрей Михайлович, – сказала она моему лечащему врачу. – За этой палатой глаз да глаз нужен.

Они вышли из ординаторской, и мы втроем отправились в наш бокс.

Посылаев лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Его круглое красное лицо с мешками под глазами выражало страдание.

– Что с вами, Александр Алексеевич?

Аверина остановилась у кровати и взялась рукой за ее спинку.

– Хреново мне, женщина, – закрыв ладонями лицо, сказал Посылаев. – Кажется, голова вот-вот лопнет, и постоянная сухость во рту, пить хочется.

– Сахарного диабета у вас нет? – поинтересовалась заведующая отделением.

Не отрывая ладони от лица, Посылаев покачал головой:

– Нет.

– Андрей Михайлович, – обратилась Аверина к Фролову. – Пригласите, пожалуйста, медсестру. Пускай глюкометр прихватит. Возможно, у пациента сахарный диабет. А я пока давайте-ка у вас давление измерю, – сказала она, когда врач вышел из палаты, и стала раскладывать тонометр, который прихватила с собой из ординаторской. – Давайте вашу руку.

Оторвав руки от лица, Посылаев протянул левую руку врачу, и она надела на нее манжету. Измерив давление, сказала:

– Немного выше нормы, но, в общем-то, пойдет. Вы говорили, страдаете гипертонией?

– Да.

Вернулся Фролов вместе с Любой. Она принесла глюкометр, с помощью которого измерила уровень сахара в крови. Он оказался в норме.

– Вы знаете, у него все движения какие-то странные, – встрял я в разговор эскулапов и пациента. – Он все время дергается, взмахивает то руками, то ногами.

Покосившись на меня, Фролов сложил на груди руки и спросил Посылаева:

– Раньше подобные симптомы у вас были?

– Были, – признался тот. – У меня депресняк пару лет назад случился. Так тоскливо было, чуть кони не двинул. Я в ПНД[2] на учете состою.

– Вот как? – спросила Аверина, и детские очки на ее детском личике от удивления подпрыгнули.

– Что вам колют? – спросил Фролов так, словно подозревал вора в чем-то нехорошем.

– Галоперидол[3], – смущенно проговорил вор в законе и украдкой кинул в мою сторону взгляд, видимо, стеснялся того, что состоит на учете в психушке. – Мне его один раз в месяц делают.

– Когда последний раз кололи? – быстро спросила заведующая отделением.

– Уже больше месяца прошло, – пробубнил Посылаев и отвел в сторону взгляд.

– Галлюцинаций нет?

– Нет, – буркнул вор в законе.

– Алкоголизмом страдаете? Белая горячка была? – продолжала пытать заведующая отделением.

– Бухал в свое время, – признался вор в законе, не поднимая глаз, – так, что крышняк сносило. И белочка приходила. Вспоминать об этом не хочется, но сейчас я в завязке наглухо.

– Последствия алкоголизма. А сейчас у вас действие галоперидола прошло, и у вас, по-видимому, начинается приступ шизофрении, – поставила диагноз Аверина. – Галоперидола у меня под рукою нет, но Люба сейчас даст вам таблетку феназепама и еще сделает инъекцию. Подержим вас на этих препаратах до выписки, а когда выпишетесь, сразу же отправитесь в ПНД. Там вам проведут обследование уже по другой линии и назначат лечение.

«Вот это да! – хмыкнул я про себя. – Сосед-то, оказывается, шизик! Держаться от него надо подальше. Кто его знает, что при приступе шизофрении ему привидется. Пырнет еще ножом, и поминай как звали Игорька».

Консилиум возле кровати Посылаева закончился, завотделением, лечащий врач и Люба вышли из палаты, а потом Люба вернулась, дала вору в законе таблетку феназепама и сделала укол. Посылаев успокоился, дергаться прекратил и, кажется, закемарил.

Глава 8

Ночное происшествие

Как обычно, вечерком, примерно часиков в девять, я решил пойти принять душ. Прихватив полотенце, вышел в «предбанник» и взялся было за ручку двери в санузел, но не открыл. За дверью слышался шум воды, кто-то мылся. Странно – Александр Посылаев и Дмитрий Миклухо на своих местах. Я оглянулся на дверь в соседний бокс. Исмаил тоже лежал на своей кровати, на место умершего Петра Горелова еще никого не успели подселить. «Интересно, кто же моется в санузле нашей палаты?» – подумал я изумленно. Ладно, подождем. Я отпустил ручку двери, вышел из «предбанника» в коридор, решив прогуляться. Гиподинамия давала о себе знать, последние несколько дней я провел почти без движений, лежа на кровати, в связи с чем мышцы деревенели, кровь застаивалась, мне необходимо было размяться. Я отправился по коридору в противоположную сторону – в женское отделение. Дошел до реанимационного зала, того самого, где провел самые тяжелые сутки в своей жизни. От нахлынувших воспоминаний на душе стало тоскливо, я непроизвольно передернул плечами, а затем тряхнул головой уже намеренно, как трясут, когда хотят избавиться от наваждения.

Развернувшись, двинулся в обратную сторону. Шел, рассматривая наглядную агитацию о вреде курения, о мерах по предупреждению инсульта, рекламные щиты, на которых реабилитационные центры для перенесших инсульт предлагали свою помощь. Коридор был пустынным, да и вообще стояла тишина, как будто все отделение вымерло, что неудивительно, здесь лежали большей частью парализованные или в стадии выздоровления инсультники, которые большую часть времени проводят в палатах на кроватях. В повседневной жизни мы редко встречаемся с больными, перенесшими инсульт, потому и не замечаем этих людей, а если и замечаем, то уже с болезнью в стадии ремиссии. Сюда же и именно в неврологическое отделение больницы стекаются пораженные этим недугом люди если не со всей Москвы, то с какой-то ее части, и потому кажется, они здесь сплошь и рядом и что инсультников в мире великое множество. Да, печально. Действительно, поскорее бы вырваться отсюда, как говорит Александр Посылаев, на волю!