Книга Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец

Ирка поняла, что перед ней картина. Онаувидела лицо мальчика лет восьми. Его темные волосы от природы вились. Одетый вбелую рубаху с расстегнутым воротом, он спокойно смотрел с портрета, опираясьна саблю в ножнах. Для упомянутого возраста лицо у мальчишки было, пожалуй,слишком умным и насмешливым. Заметно было, что ему надоело позировать,наскучило держать саблю и что ему втайне хочется показать художнику язык.

Портрет, должно быть, рисовался не на лучшемхолсте и скверным маслом. Снаружи его уже успела покрыть сеть мелких трещин.

– Кто это? – спросила Ирка.

– Матвей Багров, сын Орловского помещикаФедора Багрова, – ответил Эссиорх.

– Этот портрет магический? –спросила Ирка.

Хранитель покачал головой.

– Обыкновенный. До изобретения фотографиимножество художников ездили по дворянским усадьбам, готовые рисовать все, чтозакажут. Портреты хозяев, романтические мельницы, любимых лошадей, собак… Затемвсе перебила фотография, и ремесло постепенно сошло на нет.

– Откуда у тебя этот портрет? –спросила Ирка.

Эссиорх усмехнулся.

– Ты будешь удивлена. Я украл его сегодняиз реставрационной мастерской! – сказал он.

– ТЫ УКРАЛ?

– Ну зачем повторять? Говорят тебе:украл. Все было проделано чисто, с минимальным применением магии. Ятелепортировал, воспользовавшись отсутствием реставраторов, надел навидеокамеру носок, взял портрет вместе с рамой и был таков. Дело двух минут.Гораздо больше времени я потратил, уничтожая все репродукции с этой картины ихранящиеся в каталогах снимки. К счастью, их оказалось не так уж и много.Картина не самая известная и большую часть времени пылилась в запасниках.

– Но зачем ты ее украл?

Эссиорх терпеливо посмотрел на Ирку.

– Вариантов два. Выбирай любой. Первый:чтобы продать на толчке и приобрести розовую мечту идиота – мотоцикл«Кавасаки-Ниндзя ZX-R». Второй: чтобы она не попала к мраку или к темным магам.

– Второй, – сказала Ирка.

– А я бы выбрал первый. Уж больнопривлекательно. К сожалению, ты права: второй, – разочарованно подтвердилЭссиорх.

– А почему так важно, чтобы мрак не знал,как выглядит мальчишка? Картина старая, и того, кто на ней, давно нет насвете, – сказала Ирка, с сожалением глядя на умное и живое лицо напортрете.

Хранитель взглянул на нее с вежливымудивлением.

– Я не стал бы спешить с выводами. Тыточно знаешь, что он мертв? У тебя есть доказательства? Что-то, чего не знаюя? – спросил он жадно.

– Нет, но если элементарно прикинутьдаты, то… – начала Ирка.

– Так я и думал, что доказательств у тебянет, – жестко оборвал ее Эссиорх. – Когда лопухоид (пусть дажебывший) заходит в тупик, он моментально начинает ссылаться на арифметику… Этоизвестная практика! Может, ты еще скажешь, что три плюс три – шесть?

– А сколько?

– Это правило верно, только если считаешькирпичи. А если, к примеру, взять три добра и три помидора и сложить их – этотоже будет шесть?

– Прости. Наверное, ты прав. Я сквернаявалькирия, – сказала Ирка.

– Ну-ну… – мгновенно оттаялЭссиорх. – Это я никуда не годный хранитель, помешанный на мотоциклах иснимающий комнаты в коммуналках с оплатой эйфорическими слезами! В общем, япотому и показал тебе портрет, что все это чудовищно важно. А теперь слушай меня.Я расскажу тебе все, что сам знаю о Матвее Багрове…

Хранитель присел и медленно провел открытойладонью в нескольких сантиметрах от портрета. Затем легко, подушечками пальцевкоснулся лица мальчика. От его пальцев по портрету пробежала золотистая волна.

– Ты хочешь оживить картину? –спросила Ирка.

Эссиорх покачал головой.

– Это невозможно. Художник не был нистражем, ни даже магом, – сказал он.

– Но что-то ты все же сделал?

– Что-то, – кратко ответилЭссиорх. – Но очень немногое… Ожить портрет не сможет, но какие-томинимальные изменения с ним будут происходить. Возможно – я подчеркиваю! –возможно, через несколько дней портрет повзрослеет, и мы увидим лицо сегодняшнегоБагрова… Таким, каким он стал.

– Даже если это будет череп? –спросила Ирка.

– Даже если череп. Вопрос в том, есть лиу нас эти несколько дней. Боюсь, что их нет, – жестко подтвердил Эссиорх.

Оторвав от портрета пальцы, он встал. Краски,отметила Ирка, стали гораздо ярче. Казалось, художник закончил его только что –всего несколько мгновений назад.

– То, что ты услышишь сейчас, всего лишьпредположение. Я опираюсь лишь на скупые сведения, которыми располагаютПрозрачные Сферы, и собственную интуицию, которая у нас, хранителей, развиталучше, чем у обычных светлых стражей. Лично я Матвея Багрова никогда не видел,не считая, конечно, этого портрета, – немного занудно, в своей обычнойподробной манере, продолжал Эссиорх.

Ирка внимательно слушала.

– Но все же я почти уверен, то, что ясейчас скажу, окажется близким к истине. Одного я опасаюсь, чтобы это было неближе к истине, чем сама истина, ибо тогда это будет ложь. Ты понимаешь?

– Да. То есть приблизительно, –поправилась Ирка.