Книга Ловушка для волшебников - Диана Уинн Джонс

— Квентин…

— Да я знаю, знаю, — откликнулся папа. — Похоже, завтра пойду беседовать с Арчером. — Он взглянул на Громилу, ожидая подтверждения.

Громила кивнул, выхватил у папы газету и протянул через стол Говарду, ухмыляясь и тыча пальцем в заголовок на первой странице: «Вторжение молодежи в здание Городского совета».

— Тут без фамилии. Маунтджой нас не выдал, — сказал Громила Говарду. — Так и знал.

Говард не успел сообразить, нравится ему или нет, что его заодно с Громилой обозвали «молодежью», потому что папа потянулся и отобрал газету.

— Мой добрый друг Громила, все мое имущество — ваше, но только после того, как я прочту газету первым, — сказал он тихо, чтобы не побеспокоить маму. — И когда же мы отправимся повидаться с Арчером?

— Дожимайте его как следует! — приглушенно посоветовала Фифи. — Я тоже хочу сходить полюбоваться на Арчера. После сегодняшнего у меня к нему свои счеты.

— И у меня! — подала голос Катастрофа.

— И у меня, — добавил Говард. — Только, когда банк работает, мы оба в школе.

Громила не на шутку изумился.

— А большая перемена на обед? Отменили? — пораженно спросил он.

— И не надейтесь! — язвительно ответила Катастрофа. — Так что без нас вы никуда не пойдете.

— В полпервого у банка? На Главной улице? — предложил Громила.

Внезапно мама открыла глаза.

— Вы на завтра договариваетесь? Говард, не забудь, что завтра днем я приду к вам в школу инспектировать оркестр. Ты позанимался скрипкой?

Естественно, Говард начисто позабыл и о занятиях, и о завтрашней открытой репетиции. Он разозлился. Говард забывал о школьном оркестре при любой возможности: у мистера Колдуика, руководителя оркестра, был такой противный блеющий голос, что Говарду уже через десять минут репетиции хотелось завопить почище Катастрофы. А про мамино посещение он забыл неспроста: его ужасно смущало, что родная мама — инспектор, поэтому он всегда старался выкинуть это из головы. Репетиции оркестра обычно начинались сразу после большой перемены, а значит, если он, Говард, хочет повидать Арчера, придется быть в двух местах одновременно. Конечно, Говард не собирался жертвовать походом к Арчеру, но говорить об этом маме было никак нельзя. «Пойду-ка попиликаю на скрипке, и тогда мама решит, будто я во всем ее слушаюсь», — подумал Говард. А мама тем временем велела Катастрофе немедленно садиться за пианино. Катастрофа открыла рот. Громила поспешно заткнул уши.

— Да не ори ты, иди занимайся, — устало сказал сестре Говард.

Ко всеобщему изумлению, Катастрофа послушалась и потопала в гостиную к пианино — прямо золото, а не ребенок. «Вот и прекрасно, — подумал Говард, поднимаясь к себе в комнату, — не то заорал бы я сам». Поставив будильник и впихнув скрипку под подбородок, Говард ощутил острую необходимость сочинить неимоверно сложно оснащенный космический корабль, в котором было бы как можно больше ненужных, но успокаивающих штуковин. Диллиан оставила его, Говарда, в дураках, в доме было полно Громилы, и Говарда мучило предчувствие, что завтра денек тоже выдастся нелегкий.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Следующий день был пятницей. Проснувшись, Говард обнаружил, что льет дождь и дует холодный ветер, и понял: предчувствие его не обмануло. Он вышел в прихожую и сразу же услышал приглушенное погромыхивание ударных, а еще — жужжание из гостиной, где Громила смаковал чай и пялился в телевизор.

— Арчер смотрит на ва… — квакнул трескучий голос, прежде чем Громила успел выключить телевизор.

— Сам знаю, — буркнул Громила. — И Торкиль тоже.

«Странно, что вдобавок на нас не смотрит Диллиан», — подумал Говард и поплелся завтракать. В кухне Фифи сказала ему:

— Не забудь, во время ланча встречаемся у банка. Говард, я так нервничаю! Без тебя я ни за что не решусь туда пойти.

Говард не успел ответить, потому что через кухню вихрем пронеслась мама и на ходу крикнула:

— Говард, не забудь взять скрипку в школу!

— Всем от меня что-то надо! — сварливо крикнул Говард вслед маме, но только когда дверь за ней захлопнулась. — Дергают, дергают… Отстаньте!

Все еще в мрачном расположении духа, он позавтракал, прихватил скрипку, Катастрофу и вышел под дождь. Несмотря на дождь, кто-то уже попытался написать мелом «Арчер» на всех домах Верхней Парковой улицы. Похоже было на то, что это натворили мальчишки, которые, пересмеиваясь, целой компанией ошивались чуть дальше, на противоположной стороне Парковой. Завидев Говарда с Катастрофой, мальчишки перешли улицу и последовали за ними. Говард и Катастрофа свернули за угол — мальчишки не отставали.

— Ты их знаешь? — спросила Катастрофа.

Мальчишки все были большие, ростом с Говарда, да еще, пожалуй, и постарше.

— Нет, — отозвался Говард, — но, по-моему, они за нами охотятся. Вот что, ныряй в Косой проезд и беги со всех ног к Политеху. А я пока задержу их.

— А ты как выкрутишься? — Катастрофа, уже изготовившаяся бежать, замерла.

— Я больше и сильнее тебя. Ну, беги, — велел Говард.

Сказать по правде, ему не терпелось выпустить пар, пусть и в драке.

Катастрофа послушно юркнула в проезд и пустилась наутек, пригнув голову и вовсю работая локтями. Говард подождал, пока она, разбрызгивая лужи, не скроется за поворотом, и развернулся навстречу мальчишкам, сердито смаргивая дождь.

К этому моменту мальчишки уже осознали, что Катастрофе удалось улепетнуть. Они налетели на Говарда всей гурьбой, и трое хотели было пробиться мимо него в проезд — в погоню за девчонкой. Но Говард встал у них на дороге, чувствуя себя благородным храбрецом, и со всей силы пихнул первого попавшегося врага черным скрипичным футляром в живот. Ожесточенная драка продолжалась минуты две, но Говард успел выиграть время: когда нескольким мальчишкам из шайки все же удалось просочиться мимо него в проезд, Катастрофа была уже далеко — топот ее затих. Говард вздохнул с облегчением, вырвался из цепких вражеских лап и тоже обратился в бегство.

Оставшиеся мальчишки понеслись за ним. Вообще-то, Говард бегал быстро, но сейчас ему мешал тяжелый и громоздкий футляр со скрипкой. А враги бежали налегке и все время нагоняли его. К недовольству Говарда, преследователи не отставали до школы. Ему несколько раз пришлось останавливаться и отбиваться скрипкой: на углу Липовой улицы, а потом у самой школы, за воротами. Кто-то уже потрудился на славу и намалевал на школьной стене «Арчер» алой краской из баллончика для граффити. Третья драка произошла в воротах. Говард изнемог и больше не чувствовал себя благородным храбрецом. Пар он не выпустил, только вскипел еще сильнее. Когда Говард наконец добрался до школы, он хромал, взмок от пота и дождя, из носа у него шла кровь, а имя Арчера внушало сильнейшую ненависть.