Книга Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Очнулась! – произнес молодой женский голос.

Серафима приоткрыла веки.

На нее хмуро смотрел какой-то лохматый мужик, еще и заросший щетиной. Серафиме он показался смутно знакомым, но она не вспомнила, где его видела.

– Ну, здравствуйте, мисс библиотекарь года, – поздоровался он.

Какая-то молодая, весьма привлекательная женщина появилась рядом с этим неприветливым типом и выставила вперед свою руку, показавшуюся Симе щупальцами осьминога.

– Сколько пальцев? – звонко прозвучал ее голос.

– Вы кто? – спросила Серафима, смотря на эту странную парочку.

– Кто я? – уточнил мужчина. – Вы меня не помните?

– Сколько пальцев? – повторила женщина.

Серафиме все происходящее показалось каким-то сюрреалистическим представлением.

– Совсем не помните? А как вас зовут, помните? – продолжал допытываться мужчина.

– Сколько пальцев? – Голос женщины был невыносимо противен.

– Да заткнитесь вы! – вдруг взвился мужчина, озвучив то, чего и хотела Серафима, и пальцы она сосчитать не могла, изображение двоилось, да и каждое движение век давалось с трудом. – Заткнитесь со своими пальцами! Не видите, она не совсем в себя пришла! У человека явно сотрясение мозга, а вы со своими пальцами! Пусть сначала скажет, как ее зовут? Она меня не помнит! Может, у нее полная потеря памяти, как это… амнезия!

Серафима слегка нахмурилась.

– А я вас должна знать? – спросила она.

– Почему тогда вас вызвали к потерпевшей? – обратилась женщина, наконец-то убрав свою руку от лица Симы, к лохматому мужчине.

– Кто потерпевшая? – спросила Сима.

– Совсем плохая! – вздохнула женщина.

– Вы потерпевшая! – заверил ее мужчина.

– Я? Ой, а я вас вспомнила. Вы – тот противный следователь! Ну, Геннадий Германович, с которым я общалась, когда из психиатрической больницы ушла! – искренне обрадовалась Серафима.

Женщина удивленно округлила глаза, а мужчина поправил ее:

– Прекрасно! А то уж я испугался! Только я Герман Геннадьевич! К тому же неприятно осознавать, что я противный следователь, если честно… но это уже так – сугубо личное.

– Почти попала! – твердо произнесла Серафима, ощупывая свою голову в бинтах. – А что вы делаете здесь?

– А вы знаете, где я? – усмехнулся Герман.

– Я? Нет. А где мы? То есть где я? – задавила она их своими вопросами.

– В больнице, – ответил он.

– Меня опять в психушку упекли? – воскликнула Серафима. – За что? Я ничего не сделала!

– Вы не в психушке, успокойтесь! Вы в обычной больнице, в травматологическом отделении! А я ваш доктор – Маргарита Владимировна, – представилась женщина, которая заметно нервничала, – и вообще я не знала, что вы постоянный пациент психушки, ой, извините…

Серафима испытывала некоторое беспокойство по тому поводу, что она и ее должна знать и помнить, но лицо женщины ей точно было не знакомо.

– Я не постоянный пациент… только недавно попала… извините, а мы с вами до этого были знакомы? То есть я должна была вас узнать?

– Нет, до этого момента мы с вами не встречались, так что не волнуйтесь. Вас доставили сюда с травмой головы и предплечья из тренажерного зала, – пояснила Маргарита Владимировна, – еще вместе с вами доставили мужчину с множественными травмами, его состояние хуже вашего, но жить будет.

– Ваш знакомый? – спросил Герман Геннадьевич у Серафимы.

– Кто? Я не знаю. Ах да! Это, наверное, тот наглый инструктор. – Сима с трудом напрягала голову, но понимала, что помнит все… ну или почти все, самое важное.

– И вы завалили его штангой? Он вам не понравился? Вы просто женщина-катастрофа, – засмеялся Герман, и Серафиме очень не понравилось выражение его глаз, очень смешливое, даже насмешливое.

– Я никого не трогала! Не знаю, как так получилось! Несчастный случай! – попыталась сдвинуть брови она.

– А это проверим, – ответил ей Герман Геннадьевич, – скорее всего в тренажерном зале допустили халатность и не проверили вовремя, что в закрепляющей стойке, груженной таким количеством железа, давно разболтались удерживающие винты. И все могло закончиться много хуже. Много хуже, – выразительно посмотрел на нее следователь, словно сомневаясь в своих словах: что может быть хуже, чем ее вид?

Серафима даже почему-то занервничала, думая, как она выглядит.

– Так кто этот инструктор? Ваш друг? Вас завалило в зале, где больше никого не было, – продолжил допытываться Герман, – а я вот должен прояснить ситуацию… был криминал или нет?

– Товарищ следователь, никакой он мне не друг! Если мне не изменяет память, он вообще не очень честный человек, – сглотнула слюну Сима.

– Чего так? – сразу же стал серьезным он.

– Это уже не имеет значения. Я в этот тренажерный зал первый раз в жизни пошла и больше туда точно не пойду! – выпалила Сима.

– Так уж и первый?

– Первый! – заверила его она, снова ощупывая бинты на голове и на руке.

– И в психушке были первый раз? – откровенно издевался над ней Герман Геннадьевич.

– Представьте себе – тоже первый раз! У меня как-то все в последнее время в первый раз случилось! – ответила она, начиная все сильнее жалеть, что нет зеркала, чтобы оценить свой внешний вид.

– Там разоблачила банду убийц, в тренажерном зале выявила опасные для жизни нарушения! Какие совпадения! – хохотнул Герман.

– Слушайте, товарищ следователь, чего вам от меня надо?! Чего вы здесь делаете? Вы следите за мной, что ли? Вы мне глубоко неприятны! Отстаньте от меня! Я – пострадавшая сторона, надеюсь, я не похожа на убийцу? – не сдержалась она.

Герман Геннадьевич выдержал паузу и ответил:

– Дело в том, что я сам не в восторге от общения с вами, да я, собственно, не рвался к общению. Мы бы никогда не встретились, если бы меня не вызвали к вам.

– Кто вызвал? – спросила Серафима. – Я вас не вызывала! Я вообще только что в себя пришла! Можно сказать, при вас! – Она была крайне возмущена.

– Когда ваше тело в бессознательном состоянии выволокли из-под штанги, не знали, куда звонить и что делать. Документов при вас не было, а вот в кошельке нашли мою визитку, что я вам сунул в руку при прощании в первую встречу, – пояснил следователь, с некоторой добротой и долей иронии смотря на нее.

– Да? – напрягла память Сима. – Честно, не помню. Наверное, машинально взяла и в кошелек засунула…

– Понятно, что звонить мне не собирались, я и не ждал. Мне позвонили из больницы, – пояснил Герман, – чем безумно удивили меня, я тоже не сразу сообразил, а уж когда вас увидел, сразу вспомнил…