Книга Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Как ты узнал? – спросил Владимир Всеволодович.

– Этот старый идиот записал себе в блокнот автора и номер тома, чтобы самому не забыть, и я понял, что она там.

– Что это за вещь? – не выдержала Серафима.

– Гравюра французского художника Клода Жюли.

– Гравюра? – разочарованно произнес Владимир Всеволодович.

– По оценке экспертов, три миллиона долларов, – ответил Юрий Леонидович.

И наступила тишина, затем полковник прокашлялся:

– Да… Ради таких денег… Это понятно… Ты убил?

– Да, я убил… Я не мог потерять три миллиона… Я их убил, да… ведь они хотели сразу же выкинуть книги из библиотеки. Лишь бы что-то там устраивать…

– И друга своего? – уточнил Владимир Всеволодович.

– Он увидел… стал свидетелем убийства, – ответил Юрий Леонидович. – Мне много дадут? – вдруг спросил он.

– Думаю, что не успеете попользоваться благами от продажи гравюры, – ответил Владимир Всеволодович.

– А пожить мог очень хорошо! Яхта, дом, путешествия… – перечисляла Серафима.

– А я бы еще и эксгумацию трупа его отца сделал, – сказал Герман, – уж больно этот мужчина мечтал вступить в наследство.

– Это мысль, – согласился полковник.

– Я не трогал отца! – воскликнул Юрий Леонидович.

– Не горячитесь так, это подозрительно! Все проверим! На вас уже три трупа! И так хватает! – таким тоном сказал Владимир Всеволодович, словно одним больше, одним меньше, это уже ничего не меняло. – Как же хорошо, что все закончилось! А то чуть с ума не сошли все!

– А уж как я рада! – вздохнула полной грудью Серафима. – Потому что новым владельцем особняка становится мой мужчина Герман! И есть теперь большой шанс, что все останутся живы!

Серафима металась по кухне, ничего не успевая. На сковородке подгорали гренки, кофе вот-вот готов был вылиться пенной коричневой шапкой на плиту, гудел таймер микроволновой печи, где разогрелись фаршированные помидоры с сыром. На ее голове болтались бигуди, и она еще не успела нанести макияж. А вот Герман уже вышел из душа и поцеловал ее в щеку. От этого прикосновения по телу Симы пробежала приятная волна.

– Не успеваю… хреновая я хозяйка! – покраснела Серафима. – Все из рук валится.

– Ты прекрасная женщина, нежная и чуткая… И хозяйка заботливая… Я уже избаловался, что у меня завтрак каждый день… – снова поцеловал ее Герман.

– Я так тебе точно не подам завтрак…

– Ладно, молчу! – Герман присел за стол. Сима положила перед ним все то, что она ему приготовила, и поставила чашку ароматного, крепкого кофе.

Они вместе завтракали и вместе уходили из дома на работу. Герман подвозил Серафиму к библиотеке, а сам ехал по своим делам и вечером, как правило, тоже забирал свою любимую женщину с работы. Она ощущала его поддержку, опору, которую хочет чувствовать любая женщина.

– Интересно, что вся эта история закончилась в томе французского писателя Ги де Мопассана, – жуя, сказал Герман.

– И на этой гравюре изображена весьма фривольная картинка, – засмеялась Серафима, – да… Леонид Павлович был человеком с чувством юмора.

– И ведь – подлинник! Оригинал! Эксперты подтвердили! На самом деле работы этого художника стоят баснословных денег! Потому что уже давно считалось, что больше не будет найдено его работ, и тут такая удача!

– Любовь… Любовь… – села с чашкой кофе напротив своего мужчины Серафима.

– Ты говорила, что это болезнь.

– Ага! Самое главное, чтобы мне никогда не пришлось пить лекарство от этой болезни. Я хочу болеть любовью к тебе тяжело и хронически, – ответила ему Серафима.